Рассказ №0284

     Кажется, я должна решиться. Впрочем, все уже сделано, и выход может быть только один. Не могу сказать, что он мне не нравится. Поначалу было некоторое сопротивление, но я его преодолела без особого труда. Это нужно сделать. И сейчас я пойду в спальню и исполню то, что давно собиралась сделать. Остается только рассказать, как до этого дошло. И тогда -все:
     В общем, Алику семнадцать лет. Я на пять лет его старше. Наши родители живут не то чтобы врозь, но не так чтобы и дружно. Отец то уходит к своей подружке, то как ни в чем ни бывало - дома. Мать к этой ситуации привыкла: человек он по-своему неплохой, зарабатывает неплохо, все деньги отдает в дом, к нам очень хорошо относится, да и жену любит: А другая женщина - с кем не бывает. И всегда есть надежда, что - бросит, вернется насовсем. Мать, по крайней мере, надеется. Работа и личные проблемы совсем ее поглотили в последние три года. И это неплохо - ни к чему зря растревоживать раны. Но внимания нам мать стала уделять меньше. Мне - что: учусь и работаю, дома появляюсь редко. А вот Алик: Школу он заканчивал неплохо, отличался немалыми гуманитарными талантами, насчет вуза тоже проблем не было. Но я все чаще стала замечать его безразличие, даже враждебность. Не к кому-то конкретно, а ко всему миру. Он стал резким, раздражительным, жестоким без повода. А я своего брата любила и с детства относилась к нему покровительственно. С матерью я этой проблемой не делилась - та помочь вряд ли могла. Да выхода и не находилось: ведь положение в семье казалось неизменным.
     После школы у меня была пара-тройка романов. Ничего серьезного - мальчики-однокурсники да приятели из кафе, где я подрабатывала. Одного из них, Валеру, даже приводила к нам домой. Тогда-то я впервые столкнулась с враждебностью Алика, нагрубившего за столом. Валера ушел в недоумении, я была расстроена настолько, что проплакала у себя в комнате до глубокой ночи. А потом решила наказать Алика - так, чтобы осознал свою вину.
     Мать утром ушла на работу, а у меня был выходной. Я заперла дверь в комнату Алика снаружи. И стала ждать. Он проснулся, подошел к двери, подергал ее, потом начал стучать и окликать нас. Я выждала, пока он заволновался по-настоящему, и сказала - громко и твердо:
     - Вчера ты очень плохо вел себя. И будешь наказан. Когда осознаешь свою ошибку, попросишь прощения. Тогда мы обсудим твое поведение и решим, как поступить дальше. А до тех пор - из комнаты не выйдешь.
     Алик, как я и ожидала, разразился потоком ругательств. Но я не стала обращать на них внимания, включила музыку погромче и занялась домашними делами, постаравшись, чтобы запахи с кухни доносились до него как можно более отчетливо. Вскоре вопли поутихли, от угроз Алик перешел к невнятным обещаниям. Но обнаружилась другая интересная деталь:
     - Но в туалет же ты меня не можешь не выпустить! Алла! Честное слово, мне очень нужно. - И так далее в том же духе.
     Я опять-таки не торопилась. Первым побуждением было отворить дверь и ограничиться этим уроком. Однако умом я понимала, что этим ничего не добьешься: назавтра все эксцессы повторятся с новой силой. Тогда и был сделан первый шаг, приведший в конце концов к нынешнему положению.
     Еще через полчаса Алик сломался; слезы, слышавшиеся в его голосе, перешли в настоящие рыдания. Пришла пора сменять гнев на милость. И я решительно и негромко проговорила:
     - Ты готов просить прощения?
     - Да: - всхлипнул брат.
     - Очень хорошо. Тогда я сейчас открою и войду. Ты будешь стоять на коленях в дальнем углу лицом ко мне. И извинишься в той форме, какую я сочту надлежащей. Понял?
     - Аллочка, но я:
     - Если не хочешь, я сейчас уйду, и ты останешься заперт до вечера. - Я постаралась вложить в свой голос максимум решимости, хотя на самом деле брата скорее жалела: И он выразил согласие.
     Когда я появилась в дверях, Алик замер, опустив голову. Выглядел он необычайно привлекательно. Никаких следов недавней грубости, только смущение и раскаяние. Он весь покраснел, что добавило его чертам прелести. Белокурые волосы растрепаны, ресницы прикрывают большие глаза. Колени напряжены и дрожат. Он готовился вскочить, но не нашел в себе решимости броситься на меня. Прояви Алик в тот момент характер, может, все обернулось бы по-другому. Но вряд ли это привело бы к лучшему исходу.
     Я приблизилась, взяла пальцами его за подбородок и приподняла голову:
     - Ты понимаешь, что поступил нехорошо?
     Он слабо кивнул.
     - Тогда медленно повторяй за мной: "Я поступил плохо, когда нагрубил родным. Я прошу о прощении. И приложу все усилия к тому, чтобы слушаться старших. И быть хорошим мальчиком. Если же я вновь оступлюсь. То прошу наказать меня по всей строгости".
     К сожалению, эта последняя фраза Алику не удалась. Я заметила, как он дрожит и как расплывается на пижамных штанах влажное пятно. Мгновенное чувство брезгливости я тут же подавила, решив сделать воспитательным и этот момент. Я поступила нескромно, слегка прикоснувшись пальцами к низу живота брата. Но это еще более обострило процесс. И через несколько секунд передо мной стоял на коленях действительно смущенный и униженный младший брат. Каждое движение причиняло ему, мокрому, еще большее неудобство. Но я опять-таки не спешила:
     - Вот смотри, что бывает с непослушными мальчиками. Теперь ты описался. Но не стесняйся - я ведь твоя сестра. И сестра о тебе позаботится. Поплачь, мой маленький, все, я тебя простила.
     Я инстинктивно старалась покрепче обнять Алика, понежнее погладить его по голове и плечам, чтобы с наказанием соединилось и представление о ласке. При этом я не забывала утешать его, обращаясь с братом как с маленьким. И в его положении это было вполне приемлемо. Вскоре Алик, погруженный в свой стыд, был обнажен ниже пояса. Я не без любопытства осмотрела его бедра и поникший, но вполне конкурентоспособный половой орган. Конечно, я и не думала о брате как о мужчине. Но пройти мимо таких впечатлений:
     Взяв брата за руку, я отвела его в ванную и начала распоряжаться, не давая ему опомниться и отобрать инициативу:
     - Наполни ванну и раздевайся. Нужно помыться. Ведь ты не хочешь оставаться:грязным? Давай-ка, послушайся сестру!
     И вот Алик стоит в теплой воде. Я надеваю резиновые перчатки и беру в руки мочалку:
     - А сейчас мы тебя помоем. Я смогу это сделать гораздо чище. Не стесняйся; я обо всем позабочусь:
     Продолжая ничего не значащую успокоительную болтовню, я подталкиваю Алика вниз, он становится на четвереньки и начинается процедура мытья. Я старалась не пропускать ни одного участка его тела, создавая иллюзию полнейшего контроля над братом. Необходимо, чтобы он чувствовал себя окруженным моей заботой и даже не пытался вырваться. Надо отдать ему должное, Алик был совершенно покорен моей воле. Утренний конфуз лишил его всякой уверенности в себе. Теперь он мог надеяться только на меня и уже не думал о своих прежних поползновениях. Мальчик был сломлен, но следовало показать ему, что он может быть хорошим, если остается послушным. Послушным мне.
     Я начала с головы, затем перешла к спине и груди, особенно тщательно обработала соски и перебралась ниже. Когда я начала намыливать ягодицы, то почувствовала, как сжался Алик. Пришлось прошептать ему на ухо:
     - Расслабься, я не сделаю тебе ничего плохого. Просто помоемся дочиста, а потом я тебя оботру: Послушай меня, Алик!
     Нежные интонации сделали свое дело; и вот я начала массировать его попку. Я не предполагала, что зайду так далеко, но действовала очень нежно и медленно. Сначала покрылись мыльной пеной внешние части, затем мои покрытые латексом пальцы коснулись сфинктера. Алик только ойкнул, ощутив мой пальчик в своей заднице. Я продолжала шептать:
     - Ничего, это совсем не больно. Ты просто будешь послушным мальчиком, особенно когда станешь совсем чистеньким! Сестре лучше знать это:
     Вот к первому пальчику добавился второй, но им стало тесновато в узком заднем проходе, остававшемся еще девственным. Я медленно освободила Алика от болезненного давления и несколькими легкими движениями намылила его лобок. Я постаралась скрыть свое возбуждение и дрожь, когда коснулась затвердевшего члена Алика. Но я ни на минуту не забывала о своей воспитательной задаче. А сексуальные акты моей целью не были. И уж точно не хотелось осложнять и без того непростую жизнь брата инцестом. Что-то подсказывало мне, что у него и так добавится забот. Причем очень скоро:
     Когда я поставила Алика под контрастный душ, он все еще не мог справиться с возбуждением. Очевидная эрекция еще больше подхлестнула его смущение. Но я только потрепала его по щеке:
     - Ну что ты, братик, не волнуйся! Я ведь все понимаю: ты не властен над этим, и за это я наказывать не буду. Но помни, кто поставил тебя здесь и дал тебе столько впечатлений. Ты должен слушаться меня, тогда твои ощущения станут гораздо более приятными.
     Я без труда отвела руки, которыми он пытался прикрыть свое мужское достоинство, и еще раз обмыла его попку - на чей раз холодной водой. Мальчик, как я и ожидала, оказался очень чувствительным в этой области, что еще больше усилило его покорность. Пока я вытирала его махровым полотенцем, Алик не сопротивлялся. Он не мог даже поднять глаза, чтобы взглянуть на меня. Стыдливость, конечно, мне понравилась, но ее одной было маловато. Закончив процедуру, я помогла брату одеться и оправиться, потом отвела в молчании на кухню, здесь усадила и постаралась накормить как можно лучше. При этом Алик, прежде чем начать есть, вопросительно глянул на меня. Меня очень порадовал этот знак - как залог будущего успеха.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.