|
|
 |
Рассказ №0952
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Среда, 08/05/2002
Прочитано раз: 23438 (за неделю: 28)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Игорь вынырнул из-под одеяла и глубоко вздохнул. За окном настаивались на ядовитом смоге зимние сумерки. Снежные хлопья, словно замёрзшие ночные мотыльки, меланхолично опушали собой умиротворённое пространство. А в квартире витал ностальгический аромат апельсинов и хвои. Неистребимые запахи новогоднего праздника...
..."
Страницы: [ 1 ]
(фрагменты из рассказа Виктора Баркова "Ещё придёт зима...")
Игорь вынырнул из-под одеяла и глубоко вздохнул. За окном настаивались на ядовитом смоге зимние сумерки. Снежные хлопья, словно замёрзшие ночные мотыльки, меланхолично опушали собой умиротворённое пространство. А в квартире витал ностальгический аромат апельсинов и хвои. Неистребимые запахи новогоднего праздника...
Катапультировавшись из кровати, Игорь добрых полчаса приседал, отжимался от пола, сгибался в разные стороны и прыгал, стараясь достать локтем до потолка. Даже стоял на руках. Потом отправился в ванную и принял контрастный душ. Пластмассовый разбрызгиватель исторгал струи воды в чрезмерно широком диапазоне, и его которую неделю грозились заменить. Но, как обычно, всё руки не доходили. Новый смеситель укоризненно торчал на стиральной машине, напоминая рассерженную кобру, и гофрированный никелем шланг был по-змеиному свёрнут кольцом вокруг него. За последние три недели вектор игоревой жизни стал отклоняться от привычного направления. Правда, перемены больше касались внутреннего плана, но кое-что, безусловно, прорывалось вовне. Он возобновил физические занятия, резко сократил свой алкогольный рацион и стал чаще задумываться о предметах и явлениях, казавшихся раньше бесполезными.
При выходе из ванной Игорь столкнулся с Олей. Она равнодушным взглядом скользнула по его голому телу и независимо проследовала на кухню. Пучок волос на её голове, перехваченный старой резинкой, навевал образ фонтанчика мозгов, бьющих из макушки. С Ольгой они уже второй десяток дней не разговаривали. А повздорили, в сущности, из-за пустяка. Просто не клеилось что-то в их совместной жизни последние месяцы. Отчуждение накапливалось по крупицам, по мелочам и, наконец, выплеснулось под благовидным предлогом наружу.
Новый год они встречали в "Ритурнеле". Игорь распорядился закрыть от посетителей бильярдную, убрать оттуда всё лишнее и украсить интерьер как полагается: еловыми ветками, гирляндами, шарами и прочими атрибутами праздника. Собрал компанию из лучших знакомых и друзей. Остальная публика веселилась в соседнем зале, за стеной.
Когда гости изрядно захмелели, пошёл неуправляемый процесс. Кого-то потянуло танцевать вместе со всеми в общий зал, кто-то привёл оттуда свежеприобретённых приятелей. Бывший коллега по газете, журналист Дима, выманил у Игоря ключ от его кабинета и уединился там с какой-то смазливой блондинкой. "Она увлекается литературой, -- оправдывал свою просьбу Дима, -- и я хочу почитать ей свои стихи". "Причём самым необходимым элементом литературного общения служит диван", -- уточнил Игорь. Но ключ всё-таки дал, чтобы не портить отношения: Дима по дружбе иногда проталкивал в газете скрытую рекламу клуба.
В кабинете парочка пропадала относительно долго и покинула его пьянее прежнего. Дима пришёл в творческое возбуждение, приставая то к одному, то к другому и пытаясь что-то донести до их сознания. Но от него отмахивались как от докучливой мухи. Тогда Дима постучал двумя бутылками друг о дружку и громко обратился сразу ко всем:
-- Дамы и господа! Минуточку внимания! Позвольте прочесть вам хорошее стихотворение. Новогоднее. Я закончил его несколько минут назад.
В белом танце лёгкий снег летает,
Небеса и землю заметает,
На щеке твоей снежинка тает,
Словно нежный поцелуй зимы..."
Продекламировав ещё несколько строк своей рифмованной чепухи, Дима застопорился. Пожевал губами, подёргал себя за нос, но так и не вспомнил продолжение. Сосредоточившиеся было слушатели снова всецело переключились на застолье.
-- Подождите, оно у меня записано! -- обиженно вскричал Дима и принялся отрывать от стула свою крашеную блондинку. Та еле держалась на ногах, и всё происходящее представлялось ей ужасно смешным. Она механически смеялась от любого слова и движения.
Дима профессионально сдёрнул с неё искромётную ткань блузки, под которой ничего больше не оказалось, и попросил не качаться. Вся спина блондинки была исписана ярко-красным фломастером, найденным в игоревом кабинете. Строчки поэтического шедевра выгибались и льнули одна к другой подобно женщинам в групповом экстазе. Очевидно, Дима фиксировал творческие мысли без отрыва от основного занятия. И положение для этой цели выбрал стратегически верное -- на колышущихся грудях писать было бы значительно труднее. Большинство собравшихся одобрило утробным гулом такой поворот событий: всё какое-то разнообразие программы. Лишь некоторые дамы возмущались для приличия, однако и они с любопытством внимали оригинальному представлению. А Дима как ни в чём не бывало упивался чтением своих бездарных виршей.
Самое пагубное свойство графоманов состоит в том, что они не могут вовремя остановиться. Когда Дима довыл последнюю видимую строфу, он бесцеремонно расстегнул "молнию" на юбке девицы и, в довершение ко всему, стащил с неё трусики. Стихи продолжались и на роскошных пухлых ягодицах, а последние строки, приняв вертикальную позу, примостились на задней поверхности бёдер.
Однако в душе блондинки внезапно пробудилась доселе дремавшая стыдливость. Девица стала заторможенно натягивать юбку, а Дима злился и активно противодействовал этому, поскольку ещё не кончил читать. Гостям уже было совсем не смешно. Тут на шум из зала приволокся какой-то нетрезвый тип. Нетрезвый, но резвый. Он провозгласил себя другом и защитником оскорблённой невинности. И, естественно, без промедления ринулся в драку. Диме пришлось бы туго, если б за него не вступились приятели, а затем и подоспевшие охранники. Потасовка едва не охватила эпидемией весь мужской контингент ночного клуба. Ведь отважный защитник справедливости тоже был не один. Слава Богу, отделались поломанным столом и осколками грязной посуды.
Оля восприняла инцидент однозначно, во всём обвинив мужа. "Теперь я знаю, чем ты занимаешься ночами на своём диване! -- кричала она. -- Ты злоупотребил моим доверием! Подлец!" Она всё-таки не могла обходиться без театральных сцен даже в гневе. Оправдываться было бесполезно -- Ольга ничего и слышать не желала. Да и действительно, как доказать, что Игорь никогда не лежал на этом диване с кем-либо вдвоём? Он вообще ни разу не изменял жене. До самого последнего времени. Только вот с той девчонкой получилось всё внезапно и головокружительно. Будто не по своей воле...
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
|
| |
| | И вдруг в один из наиболее настойчивых толчков головка провалилась в мою жарку истекающую соками киску. Можно сказать, что в этот краткий миг я стала женщиной окончательно, те остатки мужской сущности, что еще сохранялись во мне в один миг испарились из моего сознания, меня заполнило неимоверное желание быть оттраханой, захотелось, чтобы эта толстая горячая дубина вошла в меня на всю глубину и долбила неостанавливаяь. Самец начал плавно долбить мою киску погружаясь все глубже, заставляя меня стонать, кричать и закусывать губы от наслаждения. При это моя писачка растягивалась и послушно понимала в себя сантиметр за сантиметром. В это время другие самцы, наблюдавшие за тем что происходит, тоже решили принят участие в этом веселье. Один из них зашел сзади и пристроившись рядом с исправно трахавшим меня главарем уткнул го! ловку своего члена в мое маленькое сморщенное анальное отверстие. Казалось что если ему и удастся засунуть свою палку в мою попку, то только порвав ее, однако после нескольких попыток головка его члена втиснулась в мою задницу - колечко ануса расширилось и впустила внтурь моего нового гостя плотно обхватив ствол его члена. Поняв что меня имеют сразу два челна я чуть не сошла с ума - ощущение двух огромны членов орудующих в мои горящих огнем дырках, сводило с ума. Меня захлестывали волны наслаждения, от которого можно было потерять разум, в голове ничего не осталось кроме двух огромных дубин пробивающих меня казалось до самой глотки. | | |
| |
|
| |
| | Всё так же стоя на коленях перед сидящим Андреем, я с высунутым языком как можно шире открыла рот и снова начала сосать. Андрею нравилось, и я вдруг почувствовала, что меня это тоже заводит. Его член упирался мне в глотку, и мне самой хотелось попробовать заглотить его как можно глубже. Я пыталась снова и снова, задерживая дыхание, и у меня в итоге получилось! Раздувшаяся головка стала проникать вглубь меня, а мои губы ласкали влажный от слюны ствол. От всего этого мой член начал вновь подниматься и снова упёрся мне в ногу под попой. Только теперь он стал крепнуть всё сильнее, что мне стало больно. Я застонала, но боялась вынуть член изо рта. | | |
| |
|
| |
| | Что же, садовник был готов. Его член уже давно напрягся и просился в ее пещеру. Де Монтель нагнул аббатису, завернул подол рясы ей на голову, ухватил ее за пышные бедра и единым рывком вошел внутрь. Матильда охнула от восторга, но садовник был другого мнения. Ее лоно было слишком велико, и его член болтался во влагалище, как язык в монастырском колоколе. Тогда он вынул приап и ввел во влагалище три пальца, ладонь, а затем кулак! Видимо, Матильда практиковала совокупление с куда более крупным членом, чем член Ксавьера, поскольку кулак легко поместился в ее разношенной трубе. Он быстро двигал в Матильде правой рукой, а левой - трепал свое мокрое достоинство. | | |
| |
|
|
| |
| | Эта ночь навсегда врезалась в память Алёне. Вместо любовных ласк получился порнофильм, где роль главной порнозвезды досталась ей. Алёну трахали всеми возможными предметами: страппоном, вибратором, свечами, бутылкой, совали в вагину и жопу руки и даже ноги. Заставляли изображать собачку: бегать на четвереньках, вилять задницей, таскать в зубах туфли, лакать из миски. Кстати, о миске. Санька и Дина по очереди туда мочились и заставляли Алёну это пить. Венцом этой ночи стали пытки электричеством и новый трах. | | |
| |
|