Рассказ №11555

     - Проходи, дорогой, проходи! - он буквально втянул меня в кабинет, похлопал по плечам и спросил с добрейшей улыбкой. - Ну, как?! Одолел?!
     - Одолел! - гордо ответил я и выдохнул, словно сбросил с плеч тяжёлый камень.
     - Ай, молодец! И привёз ровно в срок! Молодец! - Пчелинцев кивнул на кожаные чёрные кресла, стоящие вокруг низкого журнального стола, и спросил. - Может присядем, кофейку выпьем?
     - Спасибо, Евгений Саныч, не могу, дела! - я вынул из пакета китайский роман и протянул ему. - Вот, оставляю вас наедине с ним и с нетерпением жду звонка!
     Он взял роман, взвесил на руках и с большим удовольствием громко прочитал титульный лист:
     
     Ч А Й И З У Т Р Е Н Н Е Й Р О С Ы
     
     ф э н т е з и
     
     А потом сказал:
     - Ты уж извини, что пригнал тебя в редакцию, но никак не могу привыкнуть читать с компьютера, привык вот так держать страницы, видеть буквы именно под таким углом, править ручкой на полях и слышать постоянное шуршание бумаги! Ну что со мной поделать?!
     - Да ничего, я прекрасно знаю вашу привязанность, Евгений Саныч.
     - Но разделить не можешь.
     - Нет, не могу, я наоборот привык стучать по клавишам и видеть монитор.
     - Что поделать, Константин Юрич, привычка есть вторая натура! Ладно, нашей короткой встрече - конец, я начинаю читать и постараюсь не затягивать твоего ожидания! - он снова протянул руку и вдруг что-то вспомнил. - Да, секунду, чуть не забыл: не столь важно, но всё-таки: Представляешь, тут одна японская кинокомпания ФУДЖИ-ТАТО-ФИЛЬМ и китайская ШАНХАЙ-ТИВИ уже проявили к тебе преждевременный интерес, к твоему детищу.
     - Это как?
     - Дуриком, иначе не назовёшь. Сидя в ресторане Дома литераторов, мой младший редактор Витя Тарасов в разговоре со своим знакомым киношником из Японии возьми да скажи между делом о твоей задумке, а тот загорелся, уже хочет почитать, уже шепнул китайцам на ШАНХАЙ-ТИВИ. Во как! Вперёд батьки - в пекло! Даже Я ещё не открыл ни одной страницы, ещё не принял решения издавать роман или нет, а эти шустрики уже снимать навострились! . .
     Уходя от главного редактора по тусклому коридору и спускаясь по той же крутой лестнице, я подумал: "ФУДЖИ-ТАТО-ФИЛЬМ и ШАНХАЙ-ТИВИ это - совсем неплохо, но конечно преждевременно, всё ёщё вилами писано. Меня больше задело другое: почему Пчелинцев сказал о привычке как о второй натуре? Он ничего зря не говорит. Почему акцентировал на этом? Случайно? Конечно, случайно, но попал в точку. Моей привычкой с некоторых пор стала м е с т ь, значит моя вторая натура - м с т и т е л ь. "Неуловимый мститель" , да нет - злостный мститель. Чёрт! Как это всё надоело и мешает жить, какой-то сплошной бред, надо немедленно с этим покончить, немедленно!".
     Я встряхнул головой, часто поморгал веками, достал мобильник, включил и набрал номер. Возбуждённый голос Ольги тут же опередил меня:
     - Костик! Полный порядок! Все соберутся в два часа и будут ждать! Можешь приезжать!
     - Понял! Еду! - и вышел на улицу.
     Там падал пушистый чистый снег - на крыши машин, на скамейки сквера, на плечи и шапки прохожих, на спины собак, на ворон, голубей:
     
     Когда я шагнул из лифта на лестничную площадку, держа в руках пакеты с фруктами и вином, уже точно знал, какие слова надо сразу сказать с порога квартиры.
     Нажав кнопку звонка, мой палец отпустил её, и почти сразу послышался деревянный стук, быстро приближавшийся к двери, потом щёлкнул замок, и дверь открыла Ольга, неуклюже пятясь на костылях и пропуская меня.
     Ольгино лицо было бледное, похудевшее, с очень большими влажными глазами - они смотрели на меня с глубоким внутренним страхом. На ней аккуратно сидело ярко-праздничное длинное платье, скрывавшее ноги почти до самых ступней.
     - Проходи: - тихо шевельнулись её сухие губы.
     Я вошёл и заметил молчаливую Тамару Петровну, почему-то робко глядевшую из ванной комнаты своим мощным "портретом" с голубым бантом под воротником, зато в коридоре смело появился Юрий Семёныч в тёмном костюме и ослепительно белой рубахе с галстуком, он замер в напыщенно-актёрской позе и вопросительно уставился на меня.
     - Я приехал просить прощенье, я хочу извиниться, - стеснительно проговорил я, словно провинившийся ребёнок, и протянул пакеты Юрию Семёнычу.
     Он пренебрежительно хмыкнул и резко ответил:
     - Что ты мне тычешь?! А вдруг там у тебя килограмм тротила, сейчас возьмусь, и как шарахнет!
     - Перестаньте, Юрий Семёныч, - заступилась Ольга и закрыла за мной дверь. - Там фрукты, вино, шампанское. Человек с миром пришёл, даже извиниться хочет, а вы со своими: шахидскими шутками: Костик, раздевайся, проходи, - и хотела сама взять пакеты.
     - И правда, Юрий Семёныч, - сказала Тамара Петровна, наконец-то выйдя из ванной комнаты в шикарном шёлковом голубом платье и схватив пакеты из рук дочери. - Вы разве не видите, что Костик явился чинно и благородно? Значит, он что-то понял, осознал, перестрадал. Ведь так, Костик?
     
     Я покорно закивал головой:
     - Понял, Тамара Петровна. Осознал, Оленька. Перестрадал, отец.
     Юрий Семёныч вдруг сильно схватил меня за руку и толкнул в комнату:
     - Не называй меня отцом, умник! Я приехал сюда, скрепя сердце лишь по одной причине - набить тебе морду, иначе другого случая никогда не будет, даже белую рубаху надел, чтобы сохранить брызги твоей мерзкой крови, как доказательство своего удовлетворенья!
     Кто-то в ужасе вскрикнул - то ли Тамара Петровна, то ли Ольга, и бросились мне на помощь.
     Юрий Семёныч действительно хотел ударить, но в комнату вовремя влетела Наталья, где-то сидевшая до сих пор, она опередила мамашу с сестрой, подскочила ко мне и властно шикнула на Юрия Семёныча:
     - Только попробуйте! Я тут же откажусь от своих слов, а у вас осталось всего несколько дней!
     Он моментально поостыл, секунду подумал, натянуто улыбнулся и "доброжелательно" предложил:
     - Действительно: ты чего стоишь "сынок" : как бедный родственник? . . Давай-давай, раздевайся, проходи, будем пить и закусывать фруктами...
     Он гордо развернулся и зашагал из комнаты, цитируя на ходу:
     - "Собрание друзей не видел лучше я!
     Мы все в одном ключе,
     Мы все в одном созвучии!" - и громче громкого закончил. - Уильям Шекспир "Укрощение строптивой" , четвёртый акт, действие третье!!!
     Наталья очень волнительно смотрела на меня и будто ждала чего-то.
     - Я всё знаю, - спокойно ответил я на её молчаливый вопрос. - Желаю удачи в сказочной Эль-Фуджейре, ты долго мучилась, искала и, по-моему, нашла своё счастье. Верно? - и посмотрел на совершенно оторопевших Тамару Петровну и Ольгу.
     - Прости: Костик: - прошептала Наталья.
     - Что ты, что ты, это я у тебя прошу прощенье, у Ольги прошу, у вашей мамы.
     Тамара Петровна распорядилась:
     - Наталья, помоги мне помыть фрукты и оставь, пожалуйста, Ольгу с Костиком наедине.
     Наталья с мамашей мигом удалились, а Ольга взяла мою куртку и осторожно сообщила:
     - Ты не пугайся, но я тоже всё знаю - про тебя и Наталью, про вашу кратковременную связь.
     - Я не пугаюсь, "мы же все в одном ключе и все в одном созвучии" , поэтому в этой семье всё очень быстро меняется и быстро узнаётся.
     - Хорошо ответил, мне нравится, - она кисло улыбнулась, - но почему ты так безжалостно бил Наталью, просто кошмар какой-то?
     - В каком смысле? - не понял я.
     - В прямом, она показала нам видеозапись.
     - Показала?! . . А-а-а, да-да, я хотел её изнасиловать в коридоре: но я потом извинялся и сейчас тоже, и ещё буду извиняться: я в тот момент был так одинок: просто невыносимо: да и ты, между прочим, тогда уехала с Юрием Семёнычем:
     - А я тебя и не виню, хотя эта запись до ужаса страшная, но виновата только я, что ты кидался на сестру, прости меня.
     - Да что вы извиняетесь передо мной? Поймите, это я приехал просить прощенье, и ты пойми в первую очередь, Оленька, - я чмокнул её в щёку.
     - Ой, - вырвалось у неё. - А ещё?
     Я чмокнул ещё и ещё несколько раз.
     - Господи, неужели я чувствую твои губы? Неужели всё может вернуться на свои места? - и она прикрыла глаза, а веки дрожали как крылышки пугливой бабочки. - Господи, я не хочу никакой Эль-Фуджейры, я хочу на нашу с тобой дачу в деревню Рогово к маленькой речушке под милым названием Мочка, я хочу каждое утро брать у бабы Клавы парное молоко, свежие куриные яйца из-под её несушек и ходить за вкусным серым хлебом в деревенский лабаз. Неужели всё может вернуться?


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.