|
|
 |
Рассказ №14569
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 05/04/2013
Прочитано раз: 49825 (за неделю: 53)
Рейтинг: 84% (за неделю: 0%)
Цитата: "На следующих кадрах Малфой лежал на кровати на спине, а Гермиона оседлала его. Рядом такой же наездницей на Гойла села Джинни. Обе девушки как заведённые прыгали на слизеринцах, как можно глубже вгоняя в свои пылающие натёртые пёзды их крепкие члены. Ещё два игрока подошли к ним сзади, и гриффиндорки сами нагнулись вперёд и как можно шире раздвинули ягодицы, прося загнать члены в их расширенные дрожащие анусы, что слизеринцы с удовольствием и сделали. Те слизеринцы, которым не хватило места, залезли с ногами на кровати, и скоро гриффиндорки уже сосали их пенисы...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Нарцисса тут же проглотила член Гарри, да так, что яйца коснулись подбородка. Не останавливаясь, она дала пенису чуть выскользнуть и снова насадилась на него до конца. Слюна струйкой сбежала из уголка её обычно поджатых губ, раз за разом головка проскальзывала в горло и выходила назад. Почему-то Нарцисса совсем перестала давиться. Рукой она перебирала яйца Гарри, колыхавшиеся у её подбородка. Тонкий привздёрнутый нос Нарциссы зарывался в его густые и тёмные лобковые волосы.
Нарцисса - или Тонкс - старалась, но через три минуты Гарри отвёл её голову.
- Не вышло, леди Малфой, - сказал он. - Кажется, самая приличная поза для замужней дамы - миссионерская? Ну а мы сделаем это более по-животному. Встаньте, наклонитесь, прогните спину.
Нарцисса снова обожгла его взглядом, но послушно повернулась к нему спиной, наклонилась и упёрлась руками в кушетку.
Гарри чуть развёл её плотно сжатые ноги. Там, где они сходились, розовела и поблёскивала маленькая ухоженная пизда Нарциссы.
- Повернитесь, - попросил Гарри, устраивая головку члена между половых губок аристократки.
Нарцисса Малфой повернула голову. Из-под длинных светлых ресниц смотрели одновременно злые и возбуждённые глаза.
Гарри шумно выдохнул, когда первые сантиметры его члена осторожно раздвинули узкую вагину Нарциссы и исчезли в женщине. Нарцисса прикрыла глаза и поджала губы.
- Вы довольно узкая, леди Малфой, - сказал Гарри. - Люциус вас редко сношал?
- Жаль хорька тут нет, - сказал Рон. - Он был бы в ярости.
Но Драко был занят: листал альбом.
- Помните, как Уизлетта играла на недавнем квиддиче? - спросил он.
- Летала как сова с гантелей, - фыркнула Пэнси. - Всего два мяча забросила.
- Правильно. А знаешь, почему? - Драко показал открытый разворот альбома: сверху тянулся заголовок "7 сентября. Матч Слизерин-Гриффиндор". Под ним располагалось большое колдофото.
Видимо, его сняли за трибунами стадиона перед самым началом матча. На заднем плане стояла вся слизеринская команда в зелёной форме. Игроки перешёптывались и ухмылялись. И неудивительно: между ними и камерой враскоряку стояла Джинни Уизли. Тоже в форме для квиддича красных гриффиндорских цветов, только нижняя часть спортивной мантии опять была задрана на пояс. Джинни расставила ноги шире плеч, повернувшись к слизеринцам голой задницей, а к камере лицом. В правой руке она держала гоночную метлу, черенок которой зачем-то поднесла к губам.
- Что Уизлетта делает? - заинтересованно спросила Пэнси, возбуждённо потирая свою грудь.
Камера приблизилась к Джинни, и Пэнси засмеялась:
- Драко, ты такой шалун!
К черенку метлы гриффиндорки были приделаны два чёрных самотыка: поближе к прутьям длинный и ребристый, а перед ним более короткий, но толстый. Джинни обсасывала их по очереди, смачивая своей слюной. Она облизнула пальцы левой руки, засунула их между ног и стала тереть себе то между половых губ, то между ягодиц. От того, что это происходило на глазах слизеринцев, Джинни покраснела почти под цвет рыжих волос или алой мантии.
Наконец она оседлала метлу, направила концы самотыков себе в пизду и в анус, закрыла глаза, вздохнула и резко поднялась в воздух. Под тяжестью тела приделанные к метле дилдо разом проскочили в дырки Джинни почти до конца. Рыжая гриффиндорка покачнулась и чуть не грохнулась с метлы. Слизеринцы на заднем плане захлопали в ладоши.
- Неудивительно, что она плохо летала, - сказал Малфой. - Когда у тебя в пизде и в жопе по разрушителю, и они входят всё глубже на каждом вираже, особо не полетаешь.
- Ну два мяча она закинула, - напомнила Милли.
- И оба раза после этого разрушители стали длиннее и толще, - объяснил Малфой. - Я их так заколдовал. Поэтому Уизлетта и не стала закидывать следующие мячи. Кстати, помните мой приказ? Каждый раз, когда наших рабынь трахают, они возбуждаются - чем дольше трах, тем сильнее. И сколько бы они не надрачивали свои пиздёнки, они смогут сами кончить - им должен разрешить кто-то из их ёбарей. Впрочем, Уизлетта и не могла начать дрочить у всех на глазах посреди матча. Ей повезло, что матч быстро кончился.
- И мы продули, - напомнил Блейз. - Поттер поймал снитч.
- Спасибо, что сказал, Забини, - саркастично ответил Драко. - А то я без тебя не знал. Но мы после матча оторвались в раздевалке с Уизли - за те два мяча, которые она закинула. И с Грейнджер тоже - ей я не говорил приходить, она сама притащилась. Её утром выебал Захария Смит с каким-то своим дружком и не дал кончить. Она полдня наяривала себе, а когда поняла, что не это не поможет, пошла к нам - чтоб её хоть кто-то трахнул.
В подтверждение своих слов Драко показал им фотографию на следующей странице. Это колдофото было сделано после матча в раздевалке слизеринской команды, где собрались игроки и рабыни. Джинни уже была полностью голая, но её пока не насиловали. Она прижалась к раздетому до пояса Гойлу: Грегори поднял мускулистую руку, открыв волосатую потную подмышку. Джинни зарылась в неё лицом и вылизывала весь пот, накопившийся у Гойла за время матча. Время от времени Гойл поворачивался и подставлял рабыне другую подмышку, которую она тоже обрабатывала языком. Потом Гойл сел на скамейку, скинул сапог и грязный носок, усадил Джинни у своих ног и засунул пальцы правой ступни ей в рот. Джинни послушно стала их обсасывать.
- В душ была очередь, - пошутил Драко.
- Это я у Чанг подсмотрел, она с Грейнджер так же делала, - буркнул Гойл.
- Только у холёной китаянки с гигиеной получше, чем у тебя после матча, - сказал Драко. - А вон и я, - добавил он, ткнув в фотографию.
На фото Драко лежал на низеньком топчане, голая Гермиона сидела рядом на полу. Её била дрожь, по лицу текли тяжёлые капли - видно, её возбудили до невозможного. Гермиона иногда пыталась засунуть руку между ног, но Малфой перехватывал её руку своей и возвращал на место.
Её специально не стали пока трахать, хотя видели, как она возбуждена. Вместо этого гриффиндорка надрачивала член Драко своими большими сиськами. Она наклонились над Малфоем, пропустила его член в ложбину между своих доек, до боли сжала их руками и стала двигать вверх-вниз. Малфой лежал и кайфовал: большая тугая грудь Гермионы так плотно обжала его хуй, что просто высасывала из него сперму. Он что-то пробормотал.
- Босс, ты тогда сказал: "Надо тебе и на дойках сделать тату, Грейнджер, столько места пропадает зря. И проколоть соски, раз ты их постоянно дёргаешь" , - напомнил Гойл, нагнувшийся к фотографии.
На колдофото Гермиона действительно то и дело умудрялась ущипнуть себя ногтями за большие тёмные соски, лишь бы чуть-чуть снять возбуждение. Она буквально трахала свою грудь членом Малфоя, сжимала сиськи так, что на них оставались синяки и красные пятки. Головка его члена то почти выскальзывала из ложбинки между грудей рабыни, до проскальзывала назад и чуть не доставала до подбородка Гермионы.
Драко снова перевернул страницу: теперь Гермиона и Джинни стояли. Между их ног два молодых игрока-слизеринца удерживали вертикально квиддичные биты. Толстым концом биты упирались в пол, а ручками были направлены прямо в промежности девушек. Джинни Уизли пальцами раздвинула вход во влагалище, смахнула слезу и села на ручку биты. Загонщик Слизерина надавил ей на плечи, и Джинни села ещё глубже. Дальше она сама сгибала ноги в коленях и опускалась всё ниже. Сантиметры шершавого дерева раздвигали её половые губы и заполняли пизду.
Рядом Гермиона занималась тем же самым, только ручку биты направила не в пизду, а в анус. Она тоже приседала на бите, ручка которой растягивала сфинктер и исчезала в заднем проходе. Чем дальше, тем толще становилась бита; Гермиона закусывала губу и несколько секунд оставалась на месте, прежде чем рывком взять ещё сантиметр. Вокруг обоих гриффиндорок стояли слизеринцы, разбившиеся на две команды. Участники каждой команды подбадривали "свою" рабыню двигаться дальше и по просьбе рабыни могли надавить ей на плечи или плюнуть на влагалище.
- Что это? - спросила Пэнси. - И почему шлюхи садятся не с толстого конца?
- Ты что-то совсем садисткой стала. По поводу толстого конца - я же уже говорил: мы их не калечим. И потом, это как-то грубо для меня, - ответил Драко. - А вообще это были соревнования. Я сказал, что только той рабыне, которая сядет на ручку биты глубже другой, мы дадим сегодня кончить. Проигравшей придётся терпеть до завтра.
- Победила Гермиона? - спросила Милли.
- Они обе немного не дошли до двадцати сантиметров. Мы сошлись на ничье и дали кончить обеим, - ответил Драко, листая альбом. - Но для этого им ещё пришлось поработать.
На следующих кадрах Малфой лежал на кровати на спине, а Гермиона оседлала его. Рядом такой же наездницей на Гойла села Джинни. Обе девушки как заведённые прыгали на слизеринцах, как можно глубже вгоняя в свои пылающие натёртые пёзды их крепкие члены. Ещё два игрока подошли к ним сзади, и гриффиндорки сами нагнулись вперёд и как можно шире раздвинули ягодицы, прося загнать члены в их расширенные дрожащие анусы, что слизеринцы с удовольствием и сделали. Те слизеринцы, которым не хватило места, залезли с ногами на кровати, и скоро гриффиндорки уже сосали их пенисы.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
| |
| | Месть, должно быть, показалась Степану сладостной, так как он проделал это с хулиганами не один раз. Когда Антон уже после ебли лежал на полу он вспомнил, что у его тети есть всегда ключи от их квартиры. Он осознал свою ошибку. | | |
| |
|
| |
| | Но ведь так бывает: вдруг окажется в электричке или в автобусе-троллейбусе ватага парней - ты скользнешь по ним взглядом, и - ни на ком твой взгляд не задержится, никого из ватаги не выделит, и ты, равнодушно отворачиваясь, тут же забывая эти лица, снова продолжишь смотреть в окно; а бывает: взгляд зацепится за чьё-то лицо, и ты, о человеке совершенно ничего не зная, вдруг почувствуешь к нему живой, невольно возникающий интерес - неслышно дрогнет в груди никому не видимая струна, зазвенит томительная мелодия, слышимая лишь тебе одному, и ты, стараясь, чтоб взгляды твои были незаметны, начнешь бросать их на совершенно незнакомого парня, с чувством внезапно возникшей симпатии всматриваясь в мимику его лица, в его жесты, в его фигуру, и даже его одежда, самая обычная, банальная и непритязательная, покажется тебе заслуживающей внимания - ты, исподтишка рассматривая мимолётного попутчика, будешь по-прежнему казаться отрешенно погруженным в свои далёкие от окружающих тебя людей мысли-заботы, и только мелодия, внезапно возникшая, никем не слышимая, будет томительно бередить твою душу, живо напоминая о несбывающихся встречах - о том, что могло бы случиться-произойти, но никогда не случится, никогда не произойдёт, и ты, вслушиваясь в эту знакомую тебе мелодию о несовпадающих траекториях жизненных маршрутов, будешь просто смотреть, снова и снова бросая исподтишка свои мимолётно скользящие - внешне безразличные - взгляды; а через две-три-четыре остановки этот совершенно неизвестный тебе парень, на мгновение оказавшийся в поле твоего внимания, выйдет, и ты, ровным счетом ничего о нём не зная, не зная даже его имени, с чувством невольного сожаления о невозможности возможного проводишь его глазами... разве так не бывает, когда, ничего о человек не ведая, мы без всякого внешнего повода выделяем его - единственного - из всех окружающих, совершенно не зная, почему так происходит - почему мы выделяем именно его, а не кого-либо другого? . . Сержанты, стоявшие в коридоре, были еще совершенно одинаковы, совершенно неразличимы, но при взгляде на одного из них у Игоря в груди что-то невидимо дрогнуло - неслышно ёкнуло, рождая в душе едва различимую мелодию, упоительно-томительную, как танго, и вместе с тем сладко-тягучую, как золотисто-солнечный мёд, - Игорь, еще ничего не зная о сержанте, стоящем наискосок от него, вдруг услышал в своей душе ту самую мелодию, которую он слышал уже не однажды... но вслушиваться в эту мелодию было некогда: дверь, на которой была прикреплена табличка с надписью "канцелярия", в тот же миг открылась, и в коридоре появился капитан, который оказался командиром роты молодого пополнения; скользнув по прибывшим пацанам взглядом, он велел им построиться - и, называя сержантов по фамилиям, стал распределять вновь прибывших по отделениям; Игорь стоял последним, и так получилось, что, когда очередь дошла до него, он оказался один - капитан, глядя на Игоря, на секунду запнулся... "мне его, товарищ капитан", - проговорил один из сержантов, и Игорь, тревожно хлопнув ресницами, тут же метнул быстрый взглядом на сказавшего это, но капитан, отрицательно качнув глазами, тут же назвал чью-то фамилию, которую Игорь из-за волнения не расслышал, добавив при этом: "забирай ты его", - Игорь, снова дрогнув ресницами - не зная, кому из сержантов эта фамилия, прозвучавшая из уст капитана, принадлежит, беспокойно запрыгал взглядом по сержантским лицам, переводя беспомощный, вопросительно-ищущий взгляд с одного лица на другое, и здесь... здесь случилось то, чего Игорь, на секунду переставший слышать мелодию, не успел даже внятно пожелать: тот сержант, которого Игорь невольно выделил, глядя на него, на Игоря, чуть насмешливым взглядом сощуренных глаз, смешно постучал себя пальцем по груди, одновременно с этим ему, Игорю, говоря: "смотри сюда", - и Игорь, тут же снова услышавший своё сердце - снова услышавший мелодию своей души, совершенно непроизвольно улыбнулся, глядя сержанту в глаза... он, Игорь, улыбнулся невольно, улыбнулся, движимый своей вновь зазвучавшей мелодией, улыбнулся открыто и доверчиво, как улыбаются дети при виде взрослого, на которого можно абсолютно во всём положиться, но сержант, проигнорировав этот невольный, совершенно непреднамеренный порыв, на улыбку Игоря никак не отреагировал, - коротко бросив Игорю "следуй за мной", вслед за другими сержантами он повёл Игоря в глубину спального помещения, чтоб показать, где располагается отделение, в которое Игорь попал, и где будет на время прохождения курса молодого бойца его, Игоря, кровать и, соответственно, тумбочка... всё это произошло неделю назад, - через полчаса от пацанов, которые прибыли чуть раньше, Игорь узнал, что сержанта его отделения зовут Андреем... | | |
| |
|
| |
| | Она просто красавица. Подойдя, подарил цветы и мы пошли гулять. На ней не было лифака, что меня очень обнадежило. Дело близилось к вечеру, точнее говоря было уже темно, где-то 11 вечера и мы сели на скамеечку, где состоялся поцелуй. Не то, чтобы я раньше не целовался, но этот поцелуй был началом чего-то особенного, чего-то нового. Она сняла сумку со своего плеча и кинула ее под скамейку, огляделась по сторонам, и не найдя никого похожего на человека вокруг нас - стянула лямки платья, в котором она была до пояса, я увидел ее груди. Упругие, стоячие, такие мягкие и такие родные. Хорошие сисечки, примерно 2. 5 размера, смотрели на меня... Я растерялся, не знал, что дальше надо делать, но она взяла инициативу на себя. Т. к. она сидела рядом со мной, слева от меня, она перекинула левую ногу через меня и, так сказать, оказалась "верхом" на мне, немного слезла с члена, который уже был готов разнести шорты нахер, и расстегнула ширинку. Я посмотрел в ее глаза, она действительно этого хотела. | | |
| |
|
|
| |
| | Я предупредил их, что если ещё раз не успеют проглотить всё - будут вылизывать полы языками. Им было приказано явиться в мою квартиру не позднее завтрашнего полудня. Причём они должны были предупредить своих близких, что ночевать будут вне дома. Причину им было предоставлено придумать самим. Получив инструктаж, девушки удалились, А мы с Генкой долго не могли заснуть, обсуждая произошедшее и строя планы на будущее. | | |
| |
|