limona.online
эротические рассказы
 
Начало | Поиск | Соглашение | Прислать рассказ | Контакты | Реклама
  Гетеросексуалы
  Подростки
  Остальное
  Потеря девственности
  Случай
  Странности
  Студенты
  По принуждению
  Классика
  Группа
  Инцест
  Романтика
  Юмористические
  Измена
  Гомосексуалы
  Ваши рассказы
  Экзекуция
  Лесбиянки
  Эксклюзив
  Зоофилы
  Запредельщина
  Наблюдатели
  Эротика
  Поэзия
  Оральный секс
  А в попку лучше
  Фантазии
  Эротическая сказка
  Фетиш
  Сперма
  Служебный роман
  Бисексуалы
  Я хочу пи-пи
  Пушистики
  Свингеры
  Жено-мужчины
  Клизма
  Жена-шлюшка





Рассказ №1870

Название: Бардак
Автор: * Неизвестный автор
Категории: Остальное, Группа, Экзекуция
Dата опубликования: Суббота, 15/06/2002
Прочитано раз: 99788 (за неделю: 92)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "- Смотри! Вон туда смотри! - горячо лепечет мне в ухо Леха и толкает в бок локтем. - Глаза у меня лезут на лоб. Я прижимаю плотнее к себе автомат и впиваюсь до боли пальцами в железо, когда она проходит мимо нас. Женщина! Распущенные по плечам волосы, расстегнутый плащ, под которым разорванное платье едва прикрывает сползающий чулок: Но внимание привлекает не это, а - сверток, который она прижимает к обнаженной груди окровавленными руками. ..."

Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]


     - Смотри! Вон туда смотри! - горячо лепечет мне в ухо Леха и толкает в бок локтем. - Глаза у меня лезут на лоб. Я прижимаю плотнее к себе автомат и впиваюсь до боли пальцами в железо, когда она проходит мимо нас. Женщина! Распущенные по плечам волосы, расстегнутый плащ, под которым разорванное платье едва прикрывает сползающий чулок: Но внимание привлекает не это, а - сверток, который она прижимает к обнаженной груди окровавленными руками.
     Кажется, у меня начинают заходить шарики за ролики.
     - Подождите... - кричу я и зачем-то протягиваю руку. - Она скользит по мне невидящим взглядом и шарахается в сторону, ступая босыми ногами по асфальту, усыпанному осколками стекла и битого кирпича, израненному гусеницами танков и испачканному тяжелыми сапогами.
     Женщина что-то говорит, губы шевелятся, но слов не слышно. А мой взгляд упорно держится на свертке. "Господи, это же ребенок!" - делаю я для себя открытие. К горлу подкатывается комок. Хочется упасть на четвереньки и вывернуть наружу все свое нутро. У ребенка наполовину размозжена голова. Кровь и мозги уже застыли, подсушенные временем:
     Что я вынесу из армии, из этой войны? Что даст мне все это? Что? Бардак. Кругом - бардак. Зло, хамство, ханжество, мат, тупость, безделье. А еще эта война. Очередная гражданская война, с мягких названием "межнациональный конфликт". И мы здесь в качестве "золотой середины". Вокруг стреляют, жгут дома, грабят, насилуют: А мы шарахаемся между воюющими, то и дело принимая на себя ненавидящие взгляды толпы, оскорбления, нападения, пули:
     Кажется уже никогда не выветрится из хэбэ запах горелого и разлагающегося человеческого мяса. Кажется навсегда исказили психику детские головы, расколотые о стены домов, трупы изнасилованных толпой женщин, с торчащими между ног бревнами и бутылками, трупы мужчин с отрезанным мужским достоинством. Кого и как потом любить? И возможно ли это?
     Бардак! Кругом - бардак. И первый наш солдатский выезд на войну был бардачным.
     Мы с Серегой тогда только вернулись от девчонок из самохода. Болтались по ночному городу, держались за руки, клялись в любви и нежности и, конечно, целовались. Нежно и истово. До мокроты в солдатских трусах. А в перерывах снова клялись в любви и готовности хоть завтра бежать в ЗАГС.
     А "завтра" для нас взорвалось истошным воплем дежурного:
     - Рота, подъем! В ружье! - Короткий, послеобеденный сон прерывается ошалелым пробуждением. Я вскакиваю со всеми и, сквозь мат, чертыханье, грохот падающих со второго яруса тел, с закрытыми глазами натягиваю хэбэ, мотаю портянки и бегу вооружаться. Противогаз хлопает по брюху, лопата - по заднице, каска болтается на полудремлющей голове. Зачем все это?
     Приказ швыряет нас в "горячую точку". В "транспортнике" ужасно холодно. Мы травим анекдоты и гогочем, чтобы согреться. Эх, бабу бы сюда! Хоть посмотреть, подышать ее теплом. Но в "транспортнике" нет даже стюардесс. И вообще, кажется, бабы нам недолго заказаны.
     Приземлившись, мы то и дело строимся и расходимся. Вся трава аэропорта уже вытоптана солдатскими сапогами, привалиться негде.
     - Пять минут - перекур, перессык! - командует ротный, и мы с усердием, без стеснения, выставив "шланги", опорожняем мочевые пузыри на незнакомую землю. С этого начинаются все боевые действия. - Покурить так и не удается, тем более, что сигареты - только у "стариков", да счастливчиков. Мы опять куда-то бежим, путаясь ногами в черенках саперной лопаты. Какой-то солдатский хохмач изобрел этот черенок в форме огромного деревянного члена, и он, то и дело, норовит проскочить тебе в задницу:
     Рассыпаемся по улицам, повзводно. И вот мы уже лицом к лицу с обезумевшей толпой. Безликая человеческая масса готова растерзать нас, растоптать вставших на ее пути. Никто не знает, что делать?
     Взводный выстраивает нас цепью напротив жаждущей крови стены. Летят булыжники, бутылки с горящей смесью. Что это? Революция? Освобождение? Война? Нет, это опять - бардак.
     Толпа кричит на чужом языке, размахивает незнакомыми флагами и транспарантами. Крики людей сливаются в единый вой, который отдает неприязнью в мозгу. Удары от камней саднят болью в руках, держащих щит. По нему расползаются трещины. Взвод не может сдержать нападающих и они сходятся с нами во всеобщей драке.
     С воплем несется женщина. Груди смешно прыгают вверх-вниз, вправо-влево. "Не дурна собой, - успеваю отметить я мысленно. - Зажать бы в ладонях эти груди, чтоб не болтались": Но она бьет меня кухонных ножом в солнечное сплетение. "Броник" отлично держит удар. Нож гнется, а она продолжает лупить им с остервенением и бессильной злобой. Чем я перед ней провинился? Я отпихиваю ее в сторону. Она дико визжит, и на визг ко мне бросаются рослые мужики.
     - Женщину бьешь, гад? - несутся крики и по "бронику" стучат палки. - Вот теперь и во мне просыпается настоящее зло. Я отбрасываю раздолбанный щит и захожусь в рукопашном танце смерти. Как учили. Под прикладом трещат челюсти, магазин дробит переносицы, ствол царапает глаза, сапоги, отбивает мошонки.
     - Сюда! На помощь! Скорей! - слышу я сквозь бой и стремительно оборачиваюсь на крик. - Толпа катает по асфальту окровавленный камуфляж. Господи, да это же Мишка! Мишка из Томска, Мишка-сибиряк! Он держится за живот и орет всего одну букву:
     - А - А - А - А - А! - С его лица, груди и живота, под ударами брызжет кровь. Густая, черная кровь отлетает ошметками. В глазах - боль, боль, боль: Рядом еще кого-то из наших сбивают с ног:
     - Скоты!!! Зверье!!! Чурки!!! - ору я. Нет, это уже не я кричу. Это делает тот, кто проснулся во мне и сейчас рвется наружу. Он не человек - сгусток древних диких инстинктов, гнева и страха. Это он передергивает затворную раму, нажимает на спусковой крючок и посылает пули поверх голов. Чтобы прекратить этот бардак. - Толпа откатывается, а сзади, гремя щитами, спешит группа поддержки. Строй рассыпается, чтобы пропустить их:
     Нас отводят в тыл. Раненых - в санчасть. Тыл - это здание райкома оцепленное войсками и бронетехникой. Это местные жирные "коты-руководители" внутри здания, с испуганными глазами и плохо скрываемой неприязнью на лице. Это место, куда бегут от смерти и насилия жертвы этого бардака.
     Женщины, дети, мужчины. За что их убивают? За другой язык? За другую веру? За другой образ мышления?
     Многие прибегают голыми. Особенно женщины. Они в грязи, и в крови, и в сперме. Их насилуют толпой. Даже старух.
     Две девчонки совсем юные. Волосы растрепаны и скомканы. На теле порезы и грязь. Руки прижимают разрезанные, расползающиеся груди. В глазах - тупой ужас, а ноги: Ноги белые от спермы. "Господи, да сколько же в них влили?" - думаю я, и уже не удивляюсь цинизму собственных мыслей.
     Мы - в тылу. Сидим перебинтованные, измазанные йодом и курим, курим, курим, передавая друг другу "бычки", в ожидании очередного броска в пекло.
     - Как у них еще встает в толпе? - удивляется Леха, и мы молча обдумываем этот "философский" вопрос. - Из санчасти возвращается Ринат с перевязанной головой, принявшей на себя недавно обрезок трубы.
     - Там сейчас беременную женщину принесли, - информирует он сидящих на земле. - Эти подонки катались по ее животу на велосипеде, пока ребенка не выдавили. - Но мы, уставшие, измученные, израненные и избитые, успевшие повидать растерзанные и сожженные трупы, с тупым непониманием встречаем это известие.
     Беженцы прибывают. Вокруг стоит невыносимый гул от их воплей и криков. Из-за угла парень и женщина ведут голого мужчину, тоже в крови, как и все. И тут у меня глаза снова вылезают из орбит, потому что у мужчины, бредущего в раскорячку, между ног: ничего нет. Как у женщины.
     Сидящие солдаты приходят в движение. Дикое любопытство подталкивает каждого посмотреть на доселе невиданное зрелище - живого мужчину с отрезанными половыми органами.
     У меня вдруг словно ток проходит по мошонке и нервный тик передергивает все тело. Сильное маниакальное возбуждение вызывает оргазматическую дрожь. Член упорно лезет вверх и, кажется, что пуговицы на брюках вот-вот отлетят со свистом. Я стыдливо кручу головой в поисках укромного места, где бы можно было слить это дикое, дурное возбуждение, Засунув руку в карман, оттопыривая зад и придерживая набрякшее хозяйство, я бреду к сортиру.
     Сзади ребята обсуждают увиденное.
     - Говорят, если член отрезать, то сразу умрешь. А этот сам идет! - - Как он теперь ссать будет? - - А как женщины ссут? -
     * * *
     То был первый мой выезд на войну. Сейчас - последний. Это точно. Дембель идет вовсю, середина июля, а нас держат на очередной войне и не отпускают домой. Бардак! Как все опостылело! Когда же все это закончится? Через полмесяца? Успеем хлебнуть.
     :Разрушенный вокзал. Ночь. Дождь.
     - Ну, что, пойдет? - говорит Леха и мы шагаем в глубину таких же разбитых улиц. - Кружить по вокзалу - дело бесполезное. Поезда сюда уже не ходят. Изредка появляются люди. Мародеры? Впрочем, кто их разберет? Мы уже не обращаем внимания. У каждого - по десятку самых различных пропусков. На все случаи жизни. И здесь - бардак.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]



Читать также:

» Самые последние поступления
» Самые популярные рассказы
» Самые читаемые рассказы
» Новинка! этого часа







- Я не вампир, Повелитель. Я вам не подчиняюсь. Хватит. Вы слишком привыкли решать за других и разучились уважать чужие решения. Чтобы заставить человека поступать по-твоему, надо с ним согласиться, не так ли? Хорошая политика. И действенная. Хочешь посмотреть Догеву? Пожалуйста. Я сам тебе покажу. То, что захочу. Хочешь погулять в одиночестве? Пожалуйста, гуляй. Я буду следить из-за кустов. Просишь очистить территорию от вампиров? Да с удовольствием. Прикажу подданным: а сам посплю часок-другой и устроюсь неподалеку, чтобы не дай бог тварь не выскочила. Ты ведь так собирался поступить, а, Повелитель? Даже твоя откровенность фальшива, потому что откровенен ты с единственной целью - друга легче контролировать, чем врага. Из всего можно сделать оружие. Даже из дружбы. Ты никогда не лжешь, Лён. Но как талантливо _не_договариваешь_!
[ Читать » ]  


Для этого дела нужна хорошая смазка. Но никакого крема в моей комнате отродясь не водилось. И тут в голову мне пришла великолепная идея. Дело в том, что по профессии я радиомеханик, и работал на радио заводе. А в движущихся механизмах большинства радиотехники применяется силиконовый вазелин - абсолютно нейтральная смазка, с хорошими характеристиками, которой у меня дома была целая банка. Вот ее я и достал. Катя все еще скулила от побоев, видимо я перестарался, но мне было все равно. Я раздвинул руками ее ягодицы и принялся намазывать анус силиконовой смазкой, при этом погружая палец на всю длину во внутрь. Девушка притихла. Но только до тех пор, пока мой инструмент не стал рывками прорываться туда, где он еще не был! Катька завопила с удвоенной силой, но меня, уже было трудно удивить или разжалобить этим: она сама меня к этому приучила! Это было великолепно! Хорошо смазанный анус хоть и с натугой, но довольно быстро принял мой член, крепко обжимая его ствол по окружности. Катя кричала и дергалась всеми частями тела, но мои вязки надежно удерживали ее, а все ее движения только разжигали во мне страсть. Руками я держал любимую за бедра, направляя хаотичные вращения ее таза навстречу моему инструменту. Оргазм застал меня в тот момент, когда в дверь моей комнаты начали стучать возмущенные родители. Какая неприятность!
[ Читать » ]  


Меня схватили за руки и потащили вверх на парту, разложили на ней головой к окну, ногами к проходу и начали сдирать юбку. Юбку тоже бросили в сторону доски. Кто-то из мальчишек схватил юбку, подошел к доске и начал стирать исписанную мелом доску. Потом взял мел и написал АЛЕНКА ХУЕСОСКА. Классу выходка понравилась. Тогда он надел юбку на указку встал на стол преподавателя и пристроил юбку на высоком карнизе.
[ Читать » ]  


Старый, но довольно опрятный, катер медленно приближался к каменному причалу Саламина. Мотор натужно взревел в последний раз и затих. Старый матрос-грек, ничего кроме моря в своей жизни не видевший, равнодушно сплюнул в воду залива, добросовестно кормящего его, и бросил канат встречающему. Молоденький подручный быстро и ловко привязал канат, катер стукнулся о мрачный камень причала, оттолкнулся - канат натянулся как струна. Матрос бросил второй канат. Из рубки вышел капитан, такой же старый, как
[ Читать » ]  


© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.

Rax.Ru