Рассказ №2256

Часть 1.
глава 1. Хутор.

начато 27 августа 1996 года по мотивам сна зимы 1995-1996 годов.

     Лес неуклонно приближался, несмотря на все потуги пилота, старающегося удержать машину от падения. Самолет, переваливаясь с крыла на крыло, клевал носом, то и дело грозя сорваться в штопор. Не закрывая глаз Пётр представил, как самолёт врезается в могучие стволы деревьев, как лопасти винта перемалывают ветки, как крылья разлетаются в щепки, как в последней попытке спасти своё самосознание он отрывает, наконец, руки от этого проклятого штурвала и прикрывает ими голову. Всполохи искр перед глазами, он не успевает как следует их осознать, разбившееся стекло фонаря впивается в руки, но боли уже нет, только ощущение неудобства, мысли как-то вяло скользят по извилинам, и сознание оставляет его.
     "Говорил же Алёшке: "Не хрена твой мотор ещё не готов - на стенде каждый второй раз глохнет." А он всё знает отшучивается: "Будешь летать только нечётные разы, а по чётным мы его на стенде гонять и будем." Какого чёрта было торопиться? Теперь самолёт угробим, второго образца нет, и не понятно когда будет."
     Самолёт снизился почти до самых верхушек деревьев, плотным ковром покрывающих всю землю. Мотор пыхтел и фыркал, как будто кто-то подхватил сильный насморк и громко сморкался в платок.
     "Опушка!"
     Зелёный ковёр внезапно расступился, Пётр успел разглядеть пронёсшийся под ним хутор, стоящий на краю леса, скирды сена, разбросанные подле него, девчонку с граблями на одной из них, приложившую руку к глазам, чтобы разглядеть "невиданную птицу".
     За коротким лугом началось болото, и тут в чреве мотора словно порвалась какая-то струна, он издал последнюю высокую ноту, ветер сразу же засвистел в ушах, самолёт, удерживаемый Петром, изо всех сил тянущего ручку на себя, словно камень, запущенный умелой мальчишечьей рукой, пропрыгал "блинчиком" по зелёно-бурой жиже и стал медленно оседать в её недрах.
     Не успевший ещё толком обрадоваться своему счастливому спасению, Пётр понял, что "хрен редьки не слаще" и представившаяся возможность утонуть в болоте, наверно, гораздо хуже, чем в мгновение ока разбиться о деревья. Вспомнив, про спасательный жилет, лежащий под сиденьем, он облегчённо вздохнул, провёл рукой по лбу, машинально вытирая пот, и с удивлением обнаружил, что рука вся в крови: видимо, при "приболачивании" он стукнулся головой о фонарь и не заметил этого.
     - Ладно, чёрт с этой кровью. Жив буду - не помру.
     Пётр потянулся за жилетом, второй рукой открывая фонарь кабины. И тут же почувствовал, как самолёт проваливается у него под ногами: воздух, находящийся в кабине вышел и теперь ничто не мешало болоту поглотить очередную жертву в свое ненасытное брюхо.
     В страхе быть увлечённым вместе с самолётом, Пётр прыгнул в сторону, высоко подняв руки с зажатым в них жилетом и сразу, с головой, ушёл под поверхность.
     "Всё. Это конец." - Пронеслось в голове, но вот погружение замедлилось, потом, словно нехотя, болото стало отпускать его наверх, наконец, руки почувствовали, что они уже на свободе, но чтобы оказаться там самому, пришлось приложить все усилия и подтянуть под себя жилет. Когда уже казалось, что воздуха не хватит, и лёгкие прямо-таки разрывались, жижа расступилась и стала липкими потоками стекать с его лица. Пётр жадно ловил широко раскрытым ртом воздух, выплёвывал попадающую с ним жижу и второй раз за последнюю минуту радовался своему чудесному спасению.
     Но долго радоваться не пришлось: одежда быстро пропиталась грязью, стала тянуть вниз, и спасательный жилет понемногу стал проседать под увеличивающейся тяжестью.
     "И кто его конструировал? Может на воде он и будет держать нормально, а в болоте совсем не годится. Надо будет сказать начальству. Ага, ты сначала до берега хотя бы доберись, а потом уже и к начальству беги."
     Прямо сказать - барахтаться в дурно пахнущей болотной грязи - занятие неприятное и само по себе, а если учесть, что на дворе стоит вторая половина сентября, то, по мимо всего прочего, очень скоро Пётр почувствовал как вместе с грязью и сыростью его начинает донимать и холод.
     Первым делом Пётр решил снять шлем. Оторвав одну руку от жилета, он подтянул её к пряжке на подбородке, но тут жилет медленно, но верно выскользнул из-под него, Пётр перевернулся на спину, цепляясь за ткань жилета одной рукой. Тот стремился вырваться, разжимая пальцы, и это ему почти уже удалось, но вторая рука вовремя добралась через месиво, преграждающее ей путь, попала в прорезь для руки, и вместе с первой они снова вытянули Петра на поверхность.
     Вторая попытка отделаться от шлема была более осторожной и привела к успеху. Затем, в течение последующих десяти-пятнадцати минут, останавливаясь только для того чтобы выплюнуть набившуюся в рот грязь и глотнуть воздуха, Пётр скинул поочерёдно куртку, ботинки, брюки и гимнастёрку. Было желание оставить кобуру с пистолетом, но, выдёргивая ремень из брюк, он её потерял.
     "Ну и чёрт с ней!"
     Оставшись в исподнем, Пётр подтянул жилет под грудь, отдышался и впервые смог посмотреть где он очутился. Делать это, когда голова только-только возвышается над поверхностью - совсем не просто, но по тому, что всё-таки удалось рассмотреть, попал он в самую трясину. С одной стороны ему крупно повезло, так как приземление самолёта прошло как нельзя мягко, но с другой - от берега его отделяло о-го-го сколько. Во все стороны торчали лишь редкие чахлые деревца, и только в одном месте ему удалось разглядеть прозрачный и едва различимый столб дыма.
     "Хутор."
     В последний раз взглянув на затягивающийся от падения самолёта след, Пётр погрёб к берегу. Это было настоящей пыткой. Далеко не сразу ему удалось согласовать движения рук и ног так, чтобы пока первые старательно проталкивали его вперёд, вторые не толкали его назад. Через пятнадцать метров он понял, что остался без кальсон, непонятно как соскочивших с него. Когда, через какое-то время на его пути попалась большая кочка, и он выполз на неё, чтобы отдохнуть, тотчас же налетели полчища каким-то образом не перемёрзших до сих пор комаров, от которых пришлось отмахиваться обеими руками. Но мало того, они ведь, собаки, норовили укусить в самые интимные места, абсолютно беззащитные после потери кальсон. Пришлось раньше срока ретироваться обратно в болото, там, по крайней мере, комары могли укусить его только в верхнюю половину тела.
     Добраться до более-менее прочной земли удалось только перед самым заходом солнца, которое и днём-то толком не смогло бы обогреть его окоченевшее тело. Да и свежеющий ветерок отнюдь не способствовал согреванию. Зато теперь, когда он встал на ноги, лес казался ему совсем рядом, а примерно в километре можно было разглядеть хутор, который он полдня назад пролетел за считанные секунды.
     Едва передвигая от усталости ноги, и скрестив руки на груди, чтобы хоть как-то согреться, Пётр проковылял сначала по всё ещё чавкающей болотистой почве, неловко упав несколько раз, когда кочка внезапно уходила из под его ног в сторону, потом по жёсткой стерне скошенного луга, исколов ступни ног, пока, наконец, не добрался до изгороди, окружавшей обширный двор.
     Перешагнув через верхнюю жердь, он подошёл к дому и, прикрывая одной рукой свой смрад, другой постучал ладошкой в ближайшее окно, оставляя на стекле мутные потёки.
     - Хозяева! Есть кто дома?
     Но никто не отозвался, а входить голышом внутрь ему не хотелось, к тому же грязь до сих пор продолжала стекать с его тела и рубашки.
     Хутор словно вымер.
     "Нет, ну должен же здесь кто-нибудь быть! Я же сам днем видел какую-то девчонку."
     Постучав ещё пару раз, в окна на другой стороне дома, Пётр оглянулся и заметил, что из стоящей чуть в стороне хибарки, поднимается дым, на который он, собственно говоря, и грёб из болота.
     "Банька! Как раз кстати."
     Проковыляв пол двора, Пётр потянул за ручку и вошёл в предбанник. Там тоже никого не было, и только из самой баньки доносились ритмичные удары веника. В щели пробивались струйки пара. Вкусно пахло берёзовым листом и мятой.
     - Хозяева... - Пётр потянул дверь на себя и сразу разомлел от горячего воздуха, мощным потоком охватившего его окоченевшее тело.
     Последовавший за этим женский крик, словно взрывная волна, ударивший по его ушам, лишил последних сил и он только и смог, что удержать себя от мгновенного падения, вяло опустился на пол прямо в дверях, прислонившись боком к косяку. Перед тем, как сознание покинуло его, сквозь густые клубы пара, он успел различить, молодую, крепко сложенную девушку с прилипшими к её телу листьями и большим ковшом, зажатым в правой руке, в замахе отведённой назад.
     Пётр отключился буквально на мгновение, но этого хватило, чтобы струна замаха ослабла, ковшик хотя и не опустился вниз, но утратил свой воинственный вид.
     - Ну что, дурёха, боишься? Не лешак я, а лётчик, вот в болото только упал, еле выбрался. Помоги, пожалуйста.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.