Рассказ №3262 (страница 4)

     Я пошел в дом, где вожделенная картина разыгралась вновь по такому знакомому и такому сказочно возбуждающему сценарию свежие розги, скамейка, голая попка Лены, мелодичный скрип прутьев, грациозные извивы нежного девичьего тела, крики боли, мольбы о прощении и пощаде, вспухающие рубцы на теле, красный исполосованный тонкими кровоточащими черточками зад: От возможности всецело распоряжаться телом девочки, сечь его розгами, захватывало дух. Я был в душе безгранично благодарен матери Лены за то, что она подарила мне такое фантастическое наслаждение. Я не стал злоупотреблять ее доверием и отсчитал Лене шестьдесят розог - ровно столько, сколько до революции обычно давали нерадивым гимназистам и гимназисткам если за ними не водилось особенно злостных грешков. Но розги дал отличные, с оттяжечкой, так что после наказания Ленка отлеживалась несколько минут, прежде чем сумела встать и, по заведенному в семье обычаю, поцеловать розги и поблагодарить меня за науку.
     Вечером у меня дома долго сидела Оля. Она стала заходить ко мне все чаще и все больше проводила со мной времени. Мы вместе обедали, рассказывали разные истории из жизни, вспоминали Москву. Сегодня она меня спросила: "Ну как? Больше нет проблем с дисциплиной?" Я рассказал, что с тех пор, как призвал на помощь родительские ремни и розги, наведение дисциплины не вызывает у меня проблем. Оля рассмеялась: - Правильно. Я еще год назад поняла, что это лучшее средство. Хорошо, что здесь почти во всех семьях родители дерут своих чад. Можно навести порядок:
     -А тебя дома драли?
     -Ха! Еще как! Ивовыми прутьями! До крови! У нас был очень строгий отец - настоящий мужчина, глава семьи! Мы его слушались беспрекословно. Не только нам с сестрой от него попадало, но и матери. Но мы никогда на него не злились, потому что он был справедлив, очень больно, но - по заслугам.
     Я не помню ни одной незаслуженной, несправедливой порки. Хотя не сразу приняла душой его строгость. Когда была маленькой - часто долго плакала после порки. И от боли, и от обиды. Не хотела целовать розги, просить прощения, благодарить за наказание.
     Тогда отец добавлял мне еще несколько "горячих", чтобы научить благоразумию. Теперь я понимаю, что он был абсолютно прав. Я рассказал Оле, как присутствовал при порке Тани, как сам сек Лену, как получил при этом сексуальное наслаждение и хочу повторения подобных эпизодов...- Это не страшно, - после некоторого раздумия сказала Оля. - Настоящим мужчинам всегда нравится причинять женщинам боль, а лучше всего - их сечь. Порка женщины- это красиво! Мужчина наслаждается, когда властвует над женским телом, а порка - самый простой и самый безопасный способ эту власть осуществить и ощутить. Разница лишь в том, что одни мужчины понимают, что им хочется бить женщин, а другие трусят себе в этом признаться, прячут как страусы голову в песок, делают вид, что не замечают фактов. Но настоящую женщину, тем более - женщину умную, понимающую, биологическая "кровожадность" мужчин не должна пугать: то, что заложено в человеке природой не должно вредить. И, по-моему, нормальной женщине умеренная порка, несмотря на боль, должна быть приятной: ведь это радует мужчину, а женщина устроена так, что наслаждается тогда, когда сумела доставить удовольствие партнеру. Оля немного помолчала и потом добавила: - А знаешь, я тоже собственноручно секла Лену. Еще год назад. И не один раз. И не только ее. А еще некоторых мальчишек. И мне тоже было очень приятно: Она вдруг рассмеялась: - Давай вместе ходить по родителям и драть непослушных мальчишек и девчонок.
     - Давай! - со смехом поддержал я ее мысль. В тот вечер мы впервые чувственно поцеловались. Она позволила расстегнуть лифчик и полуобнажить грудь. Обняв меня за шею, она долго сидела у меня на коленях, ворошила волосы, шептала в самое ухо нежные слова. На следующую ночь она принесла с собой ночную рубашку и залезла спать в мою кровать. Мы недолго лежали рядом неподвижно. Уже через несколько минут наши губы слились в горячих поцелуях, а руки стали обшаривать самые укромные и интимные уголки тела. Мне было приятно рядом с Олей, я наслаждался ее нежным горячим телом, но то ли от перевозбуждения, то ли еще по какой-то причине эрекция не желала наступать. Оля нежно гладила мою мошонку, пальчиками перебирала яички, ласкала ладонями и подушечками тонких пальцев вялый, никак не реагирующий на прикосновения ствол полового члена. Чувствовалось, что она разочарована, да и мне самому от нежданно-негаданно приключившейся импотенции стало не по себе. Я никак не ожидал, что моя мужская сила может ослабеть так внезапно: всего лишь несколько недель назад мне не давали покоя почти постоянные эрекции, следовавшие друг за другом с такой частотой, что иногда во время занятий не было возможности встать со стула, а сегодня, когда рядом в постели лежала красивая и ждущая любви девушка, мой член капризничал и не желал становиться твердым.
     Тогда я стал думать не об Оле, а о Лене, кричащей и извивающейся под розгой. Сцена порки, как живая, встала у меня перед глазами и я сразу же почувствовал, как мой мужской жезл встрепенулся, налился кровью, увеличился в размерах и затвердел до каменной твердости.
     - О, какой он стал большой и горячий! Какой он твердый! - радостно зашептала Оля.- Заходи скорей в меня! Я давно горю от нетерпения! Наверное, я уже залила тебе простыню... Меня не надо было долго уговаривать, потому что я и сам давно ждал этого момента. Одним толчком мне удалось протолкнуть свою дубинку Оле между ног. Оля вскрикнула. Я выждал неподвижно пару секунд, а затем, когда Оля ободрила меня, сказав, что готова к продолжению, начал фрикции - сначала осторожные, затем более сильные, быстрые и энергичные. В Олином влагалище было тесно, мокро и горячо. Каждое движение отзывалось в головке полового члена каким-то трудно выразимым на бумаге чувством, отдаленно напоминавшим приятную щекотку. Оля подмахивала тазом, тихо стонала и вскрикивала. Затем она стала дергаться резко, сильно с большой амплитудой. Мне стало трудно удерживаться у нее во влагалище, пришлось убавить резвость собственных фрикций и полностью довериться Олиной инициативе. Через несколько секунд она запрокинув назад голову, закатила глаза, громко застонала и вскрикнула, по телу ее волной пробежала судорога, и тогда она затихла - расслабленная, умиротворенная, неподвижная. Я тоже кончил вместе с ней и в момент судорожного сокращения влагалища излил туда густую, горячую сперму. Потом мы, обессиленные, лежали рядом, гладили друг другу руки и шептали: "Как хорошо".
     То, что я рассказал, с незначительными вариантами стало повторяться у нас почти ежедневно. И едва ли не каждый раз у меня сначала были трудности с эрекцией, но воспоминания о порке Лены или Тани спасали меня от мужского фиаско. Затем, когда все благополучно заканчивалось, мы с Олей оба оставались довольны, шептали друг другу нежности, благодарили за доставленное наслаждение и умиротворенно засыпали. Но потом меня мучили угрызения совести: я чувствовал себя как бы изменившим Оле, потому что эрекцию вызвал думая не о ней, а о том, как сек свою шаловливую ученицу. Тогда в один из дней принес домой пучок длинных свежих розог и бросил его под кровать. Ночью в постели с Олей я решил не помогать себе воспоминаниями о порках. На сей раз у нас ничего не получилось. Я чувствовал, что Оля осталась разочарована, хотя постаралась сдержаться, промолчала, не упрекнула меня. Но на следующую ночь, когда ей вновь не удалось вызвать у меня эрекцию, несмотря на все ее старания, она вспыхнула: "Импотент несчастный! Девушка вторую ночь ждет, а у него машинка не работает!"
     Я ждал этих слов! С нетерпением! Сразу же вскочив с кровати, я зажег свет, откинул одеяло, повернул Олю на живот, задрал на ней ночную рубашку, оголил попу, вытащил из-под кровати заранее приготовленные розги и начал с наслаждением стегать любимое тело. Оля закричала: - Ты что, с ума сошел?!? Я тебе не девочка! За что?!. - Это тебе за импотента! Это тебе за "неработающую машинку!" Это тебе за импотента! Это тебе за "неработающую машинку!" Больше Оля не пыталась возмущаться. Очевидно, мои пояснения ее полностью удовлетворили и она сочла наказание справедливым и заслуженным. Видимо ей хотелось продемонстрировать свою стойкость, так что поначалу она переносила розги молча. Натренировавшись на Ленкиной заднице, я сек Олю крепко и с оттяжкой. Розги свистели и с силой впивались в пышное Олино тело, оставляя ярко-красные рубцы. Оля дергалась и извивалась всем телом, но не пыталась ни встать с кровати, ни прикрыться одеялом, хотя я ее почти не держал. Сдерживая крик, она уткнулась лицом в подушку и вцепилась в нее зубами. Она сдавленно стонала и лишь после особо сильных и болезненных ударов тихонько взвизгивала и судорожно сжимала ягодицы. Наконец, когда я дал ей еще пятьдесят розог, Олино терпение истощилось и она стала кричать во весь голос. Я дал ей еще пятьдесят розог, наслаждаясь криками и тем, что все-таки заставил Олю громко орать и просить пощады. Только после сотого удара я бросил измочаленные прутья в сторону, перевернул Олю на спину и продемонстрировал ей свои торчащие на боевом взводе мужские достоинства: "Ну, что? Ты теперь будешь утверждать, что я импотент?" - "О нет,- всхлипывая и утирая льющиеся ручьем слезы, прошептала Оля.- Ты сильный агрессивный властный мужчина. Самец. Ты Мой, Навсегда!


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.