Рассказ №2988 (страница 3)

     Господи! Он только сейчас вдруг отчетливо понял - все, что он заставлял делать Катю, чему ее учил и на чем настаивал, все это было лишь повторением того, давнего, казалось навсегда забытого дня...
     Он выбежал тогда из дома рано утром, еще было не очень жарко, дул ветерок, так, едва ощутимый. На нем были шорты, такие, почти зеленые и выгоревшие, и порванная на груди майка. Он бежал к морю, собираясь только окунуться, понаблюдать за медузами, может быть поймать одну, или вовсе и не ловить, а так, просто посмотреть. А потом полежать на большом, горячем валуне, обсохнуть и вернуться, чтобы позавтракать. Это утреннее путешествие было для него обычным, каждодневным. И только в это время он был один, наслаждаясь морем и солнцем абсолютно и безраздельно.
     Оглянувшись и убедившись, что его никто не видит, он скинул с себя одежду и, высоко подбрасывая ноги, побежал в воду, стремясь как можно быстрее оказаться там, где глубоко, где над водой останется только голова. Он не был нудистом и нисколько не стремился быть увиденным нагишом. А купался в этом виде по утрам исключительно для того, чтобы похвастаться потом дома своей отчаянной смелостью - как же, у моря, на юге, и без плавок... Хотя, надо признаться, ему это нравилось...
     Он нырял в это утро довольно долго и как-то уже забыл и о себе, и об одежде, и о завтраке. Просто было здорово. И солнце, и море, и ветерок... А когда собирался уже выходить, вдруг обнаружил что на берегу, у его валуна, двое. А там, рядом, одежда. "Вот черт", - подумал было Женька, как вдруг ситуация еще больше осложнилась - они, эти двое, делали нечто такое, что ему ну никак не надо бы видеть. Он и застыл с широко раскрытыми глазами, и даже двинуться не мог. Потом, немного придя в себя, Женька решил подплыть ближе. А что делать? Уйти он не мог - одежды нет, прятаться где-то и пережидать, наверное, было бы правильнее, но на это не было сил. Женька нырнул и бесшумно поплыл под водой по направлению к берегу. Он подобрался близко, почти полз по дну, когда решился поднять голову - посмотреть и набрать воздуха. И захлебнулся увиденным. Они ласкали друг друга губами и руками, раскинувшись на валуне, и ее черные, (он их сразу узнал, именно ЕЕ черные волосы) рассыпались по его мощному загоревшему заду. Такого Женька еще не видел. Собственно, он и так мало что видел, больше на мутных, почти неразличимых картинках, а здесь - при свете дня...
     Наверное, Женька слишком шумно вздохнул, она вдруг подняла голову и он увидел ее глаза. Черные, глубокие, влажные, наполненные каким-то особенным блеском, в них не было ни смущения, ни изумления. Она смотрела на застывшего паренька так, как будто его появление было само собой разумеющимся, да и во всем, что происходило у моря не было ничего странного.
     - Ну, - сказала Эсфирь, - что стоишь? Иди сюда. Иди-иди. Да не бойся, дурачок... - И засмеялась, тихо, совсем неслышно.
     Женька не знал что делать. Ни идти, ни стоять он не мог. А Эсфирь опустила голову и теперь он увидел, что она делала с громадным членом лежавшего на ней парня, прижимая его голову к курчавым волоскам между своих ног.
     Наверное, надо было бы убежать, но Женька пошел вперед. Вода давно уже едва доставала ему до колен, но он забыл о своей наготе. Как магнитом влекли его ее волосы, и губы, и руки... Он подошел.
     - А ты наклонись, - оторвавшись от парня каким-то особенно низким голосом сказала Эсфирь. - не бойся.
     Ее голова лежала между ног парня и чтобы наклониться к ней, он должен был бы лечь на него. Впрочем, именно этого она и добивалась, маня к себе и облизывая влажные губы красным языком.
     Он встал на колени, Эсфирь раздвинула ноги парню и Женька оказался между ними. Он и сам не понял, как она привлекла его к себе, как и что делала своим ртом, языком, руками, потом оказалось, что он лежит на парне, что она ласкает уже не его, а своего друга, что его собственный член входит во что-то упругое и это упругое движется ему навстречу и оторваться от него нет никакой возможности. Женька так и стоял на коленях на острой гальке и двигался в задаваемом парнем ритме, сбивая колени в кровь. Но он не замечал этого, поддавшись неведомой еще силе... И вдруг все кончилось. Конец был ярким и сильным. Казалось, из него выливается фонтаном вся накопившаяся сила. Такой яркости он не добивался ни разу раньше, когда все делали лишь собственные руки.
     Но оказалось, что это еще не было финалом. Едва поняв, что он только что сделал как раз совсем не то, о чем грезил ночью под одеялом, а как раз наоборот, что вместо девушки с ним был парень, Женька оказался перед новой неожиданностью. Парень с все еще возбужденным и красным от напряжения членом оторвался от Эсфири и повернулся к нему.
     - Ну? - спросил он хрипло.
     - Что? - чуть слышно прошептал Женька.
     - Теперь я.
     - Что? - еще раз повторил Женька.
     - То же самое, - хохотнул парень и, обхватив его за шею, пригнул к земле.
     - Я не хочу, - пытался было возразить Женька, но его не слушали. Сильные руки обхватили поперек живота и притянули к горячему телу. Потом нагнули к земле и он почувствовал как что-то влажное и твердое прижимается к его заду. Он попытался вырваться и не смог. Потом стало больно, но он уже не делал никаких попыток освободиться. Парень вошел в него так глубоко, как этого хотел и плавными движениями стал раскачивать в такт собственному ритму. А Эсфирь стояла и смотрела, и от этого ее взгляда вдруг стало особенно больно и стыдно. Женька зажмурился и терпеливо дождался финала. Потом взял одежду, натянул шорты и ушел с берега.
     Все происшедшее с ним было столь ужасно, что Женька заперся в своей крохотной комнатенке и даже не пошел завтракать. Родителей это не озадачило - ребенок перекупался, перегрелся на солнце... Они уехали на какую-то очередную экскурсию спокойные и довольные своим отдыхом.
     ...Когда стемнело, а на юге темнеет непривычно быстро и все вокруг сразу становится непроглядно черно, Женька выбрался из комнаты через окно, неслышно, пригнувшись, почти распластавшись по земле, пробрался через крохотный садик на улицу и все также, не разгибаясь, ступаю тихо и плавно, двинулся в сторону от дома.
     Он знал где жила Эсфирь уже давно, дней пять. Ибо выследил ее тот же день, как впервые увидел и был поражен необычной яркостью и каким-то внутренним огнем исходившим от ее тела. Она лежала на мохнатом красном полотенце в ярко-голубом купальнике, словно резинкой обхватившем ее бедра, груди, тонкой линией растянувшемся по животу. И она смотрела на него. Наверное, этот взгляд и остановил, и напугал. Женька тогда повернулся и убежал с пляжа.
      Но не ушел совсем. Он просидел, спрятавшись за кустарник с большими, белыми, жутко пахучими цветами, до самого вечера и дождался, когда девушка пойдет домой и пошел вслед за ней, дошел до самого дома и теперь он знал где она живет. Более того, он знал когда она ложится спать, знал, что окно никогда не закрывается на ночь, словом, все было вполне готово для осуществления того, что он задумал...
     Когда утром весь поселок говорил о большом пожаре, в котором сгорели заживо курортники, парень и девушка, никому, конечно, и в голову не пришло поинтересоваться кто мог этому пожару поспособствовать. Само собой разумелось, что молодежь улеглась в постель с сигаретами и вот результат. А Женька убежал с утра на свой пляж и весь день просидел там...
     Собственно, об этой истории он потом почти и не вспоминал. Вот только к морю не ездил много лет, пока совсем недавно, года три назад, Катя чуть ли не силком притащила его в поселок Дагомыс под Сочи, откупив путевки с проживанием в частном секторе.
     И лицо Эсфири его не беспокоило до сегодняшнего дня.
     
     ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.