Рассказ №5370 (страница 2)

     И парень берётся руками за девушку, вот прямо за всю и сразу - положив одну руку на бедро, другую на грудь. Целуются вполоборота, раз, другой, постепенно вольничая руками - парень под халатом, а девушка по ремню шорт. Тела гладкие и гибкие, а одежда кажется шершавой и грубой, она лишняя, она мешает...
     Пуговицы её халата под руками, их всего пять... четыре... три... две... ни одной... Халат висит на тоненькой владелице как на вешалке, и под него можно не только запустить руки, но и почти влезть самому, как бы оставляя халат "за кадром".
     Оказывается, целоваться, соприкасаясь грудью, намного вкуснее, чем делать то же самое через халат. Впрочем, это молодых людей ничуть не удивляет. Руки девушки путаются в натянувшемся халате и она пытается его стряхнуть - естественно, парень это начинание горячо поддерживает, и халат скомканной тряпкой летит куда-то в угол. Стянуть шорты тоже несложно. А вот дальше - последняя черта, которую вдруг обоим становится страшно переступать. И хотя возбуждение кружит голову, а рядом, под руками, знакомо-незнакомое тело - последние детали одежды ещё держатся. Первой решается девушка, берётся за ремень и тянет, чуть отслонившись от парня и как бы давая ему повод придержать её за талию - за талию и ниже, за резинку... под резинкой... без резинки...
     Она тем временем довольно сноровисто стянула шорты и забралась под резинку плавок. Эта умелость неприятна, вызывает смутные подозрения - хотя какое бы казалось его дело? Но не спросишь же, не поинтересуешься, да и вообще, зачем портить прелесть мгновения? И парень подхватывает девушку под попку, чудесную упруго-округлую попку, поднимает и делает два шага к кровати - общажной койки с ватным матрасом на проволочной сетке.
     В этой комнате под сетку подложены доски - девушки любят спать прямо, не в мешках прогинающихся чуть ли не до пола сеток. Сейчас это очень удобно - можно сесть, не падая на спину. Маленькие (по мнению девушки) но вполне выпирающие на тонкой фигуре грудки оказываются перед лицом парня, и он утыкается носом в ложбинку между ними и тихо целует нежную кожу, постепенно перемещаясь в сторону.
     Под кожей, совсем рядом, колотится сердце, и чем ближе губы к соску, тем отчаяннее оно колотится. Когда в губах, на языке оказывается остренький сосок, девушка судорожно вздыхает, прижимая его голову. Парень втягивает грудь глубже, облизывая весь кружок возле соска, а руки его мягко, но сильно гладят сгибы её ног с полуспущенными трусиками, тянут к себе, ближе, теснее.
     Девушка постанывает, запрокидывает голову и руки парня перемещаются выше, к плечам и лопаткам, а губы целуют шею и ямочку между ключиц. Девушка двигает бёдрами, ткань трётся по ткани, одежда - проклятие ей, мешающей и сковывающей...
     Чтобы снять последние лоскутки, приходится расплестись и выпрямить ноги, делать этого не хочется, и молодые люди идут на полумеры - девушка ложится на откинувшегося назад (благо там ещё одна койка, стоящая вплотную, что даёт нескончаемую тему шуток насчёт ориентации девушек) парня и в такой горизонтальной позиции трусики можно сдвинуть на бёдра, потом на колени, а потом и вовсе стряхнуть куда-то, неважно куда.
     Теперь девушка совершенно обнажена, из искусственных предметов на ней остались только серьги, неудобные висюльки в виде полуколец, и она снимает последнюю деталь, поднявшись и усевшись на парня совсем как надо - если бы не до сих пор не снятые его плавки. Парень кажется слишком занятым её грудью и талией, и она сама, откинув серьги в направлении тумбочки, стягивает последнюю тряпку. Всё происходит молча, слова не нужны, слова лишние и вредные здесь и сейчас - и оба чувствуют это и благодарны друг другу за это чувствование. Только взгляды, прикосновения, вздохи и стук сердец - или это стук расшатанной кровати?
     Освобождённый член как на пружинах устремляется в потолок, девушка отбрасывает плавки и осторожно берётся за него. Она знает, что делать с этой штукой, у неё есть некоторый опыт - но пока она колеблется, проявлять его или нет, парень тянет её к себе, буквально двигая вдоль своих ног, и она наезжает на столбик своей мягкой и влажной, да нет, мокрой уже, щелью и со стоном трётся об него, поверхностно, без проникновения, как (слухи не всегда врут) трутся они иногда друг об друга с сокоешницей Маринкой.
     Но тело, на котором она сидит, совсем не маринкино, и она не раз представляла себе, как усядется именно на него, на этого парня (справедливости ради отметим, что кроме него место в её пододеяльных грёзах находилось ещё для нескольких парней с потока и из общаги, и только для Юрки, который домогался её без юношеской неуклюжести остальных и таки однажды по пьянке добился-таки минета, чем окончательно от себя и отвратил, не нашлось, почему и обломался сей опытный ловелас). А парень очень хочет продолжения, но не знает, как это сделать - то есть теоретического багажа у него вдоволь (в том числе и от того самого Юрки, который не прочь быть наставником молодых), но в багаже отсутствует важный момент - как, собственно, быть с девственницами?
     Он двигает девушку чуть выше, на самый кончик члена, чувствуя влажность и идущее из глубины тепло, и понимая, что это ОНО, то самое, но как туда идти, чтобы не сделать больно и не испортить весь кайф - не знает. И девушка не знает, трётся по поверхности, резкими движениями бёдер предотвращая попытки проникнуть глубже - больно же, и страшно, хотя и хочется, да и сомнения ещё есть - а строит ли, а может, не надо? И тогда парень подключает руки - указательный палец его, аккуратно раздвинув странно тёмные (он привык, что у девушки светлые волосы, хотя и знает в принципе, что её природный цвет - тёмно-русый) завитки, погружается во влажные складки.
     Девушка, и без того уже возбуждённая донельзя, стонет в голос, ложится на парня и вцепляется неожиданно сильными руками. Но палец уже на месте, и частыми движениями гладит явственно прощупывающийся между нижних губ бугорок. Девушка дрожит. Девушка стонет. Молчание нарушается её тихим "Ой", ещё раз, потом "ой, я сейчас умру".
     Парень дотягивается губами до её плеча, потом вдоль шеи до уха. Всё её тело покрывается мурашками, стоны превращаются в короткие вскрики. Каким-то чутьём угадав, что это тот самый момент, парень второй рукой резко нажимает ей на поясницу, двигая навстречу бёдрами - и чувствует, как замерший у входа член плавно входит внутрь, в жаркую, тугую глубину.
     Девушка дёргается, но момент выбран верно, она тоже не может и не хочет останавливаться, и уже сама двигается на члене, не понимая, вскрикивает она от боли или от наслаждения. Парень вытаскивает руку, прижимает девушку к себе обеими руками, целует её мокрое от пота тело. Комната куда-то плывёт и растворяется, уличный шум пропал ещё раньше, есть только она, горячая и мокрая, стонущая и извивающаяся. И они содрогаются уже вместе, сцепившись и слившись в единое "животное с двумя спинами", как говорил циник Шекспир...
     Потом опьянение потихоньку сползло, вновь стали слышны шарканье лопат и гул троллейбусов, голоса и подошвы в коридоре... Жизнь шла своим чередом, и только для этих двоих она стала другой - ещё более захватывающей и интересной, и тем прикольнее, что никто ещё об этом не знает...
     Кроме Маринки, которая пришла в самый разгар веселья, не смогла открыть дверь, по доносящимся звукам мгновенно сообразила, что происходит, и обиженная ушла "пережидать землетрясение" - устоявшийся термин общажного новояза для такой вот вынужденной эмиграции из собственной комнаты. Но о том, где, с кем и как пережидала землетрясение Маринка, здесь я рассказывать не буду, скажу лишь, что когда она вернулась, от обиды её не осталось и следа, и всю ночь девушки о чём-то болтали - и не только болтали. Но уж при этом-то меня точно не было и быть не могло.
     
     Макс К-113, 1988-2003


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.