Рассказ №2256 (страница 3)

     Тряхнув головой, прогоняя возникшее видение, Вайле продолжила мытьё. Она вдохнула, посмотрела в лицо лежащего перед ней мужчины, и увидела, что тот спит. Этот факт помог ей решиться на то, чтобы вымыть ту часть его тела, которой у неё не было.
     Намылив руки, она охватила его плоть и осторожно стала её тереть. Она была такой мягкой, какой она ещё ни разу её не видела. Затем она тщательно промыла волосы, окружавшие её, а когда стала ополаскивать и уже машинально снова взяла плоть в свои руки, чтобы получше промыть, то почувствовала как в её глубине пробежала лёгкая волна, и она стала чуть-чуть более упругой.
     "Э, красавица, ты о чём это думаешь?"
     Когда процедура мытья закончилась, она завернула её "гостя" в простынь, что приготовила для себя, и, как была, голая, повела его в дом.
     Ночь начала вступать в свои права, и холод, пришедший с болота вместе с густым туманом, пробрал её до костей, пока они шли к дому. Там она расстелила кровать одного из своих братьев, положила на неё Петра и только тогда накинула на себя платье.
     До полночи она ходила по дому, сидела перед лампой, наблюдая за мерцанием пламени, потом взяла её, пришла в комнату незнакомца и долго смотрела как оранжевые отблески скачут по его молодому лицу.
     "Интересно, что ему сейчас снится?"
     Наконец, задув лампу, она тоже отправилась спать. Этой ночью Вайле то ехала на автомобиле по широким московским улицам, которые видела только в кинохрониках, то сидела за большим и длинным столом на каком-то торжестве, потом доила в соседней комнате корову...
     Мысль о бурёнке разбудила её, Вайле накинула на себя большой платок и почти бегом выскочила на двор. Уже держась за соски, она вспомнила как вчерашний гость кружил её во сне в вальсе, бережно прижимая за талию. Что это? Отблеск будущего или просто тайная даже для нее собой мечта.
     Встающее над болотом солнце осветило редеющий туман в зловещий красный цвет.
     Лётчик ещё спал спокойным сном, Вайле долго сидела рядом с ним, как и ночью рассматривая его лицо. Это было лицо утомленного долгой работой, но счастливого от своей усталости человека. Она пропустила тот момент, когда солнце перескочило с подушки на его лицо, и Пётр проснулся.
     Вайле заметила как вздрогнули его веки, и глаза ожили, хоть и не открылись. Она попыталась вспомнить какого они цвета, но не смогла.
     Пётр проснулся, всем телом ощущая приятную лёгкую усталость, он вспомнил как весь вчерашний день грёб по болоту, как раз за разом ему казалось, что сил больше нет и он так и останется посередине этой большой грязной холодной лужи, пока руки не разожмутся, не отпустят жилет, и болото не сомкнётся над его головой, помнил хутор и баньку, но дальнейшие события вчерашнего дня скрылись от его сознания. Он лежал с закрытыми глазами, пытаясь представить себе кровать на которой лежит, перину, подушки и одеяло, что так нежно обнимали всё его тело.
     Наконец, Пётр открыл глаза и тут же увидел вчерашнюю девушку. Она сидела на стуле около кровати и держала в руках крынку.
     - Доброе утро, - сказала Вайле, и протянула незнакомцу молоко. - Держи, попей.
     - Доброе утро, - механически отозвался Пётр, и, словно заворожённый, не отрывая глаз от сидящей перед ним девушки, как был - лёжа, взял кувшин, на мгновение соприкоснувшись с её пальцами, и стал пить ещё тёплое молоко. Густое, жирное, слегка сладковатое, оно двумя ручейками стекало с уголков его губ.
     То ли горлышко у кувшина было очень широкое, то ли Пётр черезчур поторопился и резко наклонил донышко вверх, но молоко слишком сильно побежало по краям его рта, он поперхнулся, кувшинчик дёрнулся в его руках и упал на кровать. Машинально он сел, откинув от себя одеяло, продолжая кашлять.
     Вайле нагнулась над ним, похлопала по спине и внезапно поняла, как ей приятно прикасаться к его телу, такому свежёму, такому чистому, такому родному.
     Когда девушка наклонилась над ним, чтобы похлопать по спине, в вырезе рубашки Пётр вновь увидел её прекрасные крепкие груди, чуть вздрагивающие при похлаповании, а там, ещё ниже их... нет, даже представить себе он этого не мог. И только его плоть сразу же отозвалась на пронёсшуюся мысль и... О, нет! Пётр почувствовал, что её руки уже не хлопают, они гладят его спину, плечи, волосы и прижимают его голову к своему телу.
     Вся женская страсть внезапно проснулась в Вайле, она хотела его, просто хотела, и чувствовала, что получит своё. Она прижала его лицо к своим грудям и затуманенным сознанием уже не понимала от чего её грудь стала такой мокрой: то ли от молока, которое текло по его лицу, то ли это её собственное молоко.
     Вайле откинула одеяло, крынка упала на пол и разбилась, она подобрала свою рубашку и села верхом на незнакомца, чувствуя как его плоть входит в её тело, одновременно туша и вновь разжигая в ней вечный огонь.
     Долго или нет продолжалось это неистовое безумие, но, когда Пётр выстрелил своим орудием любви, то почувствовал как силы вновь покинули его. Он ещё помнил, как прижимает к себе жаркое, в всё в поту, тело девушки, нежно, одними губами, целует её лицо, шею, плечи, но потом, незаметно для себя заснул. Ему снились светлые и радостные сны, небо, белые облака, лазурное море, земля и лес, который теперь не казался ему таким зловещим, как сутки назад.
     После сумасшедшей скачки, несколько притушившей её огонь, Вайле лежала рядом с её мужчиной, у которого она до сих пор не знала имени, и ей было приятно так лежать, счастливо принимать его лёгкие, почти что воздушные поцелуи, потом, когда он уснул, слышать его ровное, глубокое дыхание, подобно вечернему бризу у моря, обдувающему её шею. Ей было приятно от прикосновения его рук, обнимающих её разгорячённое тело, ей было приятно чувствовать его поникшую, сделавшую своё дело, плоть, прислонившуюся к её бедру, ей было приятно чувствовать как растекается внутри её та влага, что эта, поникшая сейчас плоть, выстрелила в неё несколько минут назад.
     Ей хотелось засмеяться, вскочить с ногами на кровать, растормошить лежащего рядом с ней мужчину и кидаться друг в друга подушками. И вместе с тем, ей не хотелось нарушать сон незнакомого, но самого близкого её человека, ей хотелось взять его на свои руки, качать, баюкать и тихо напевать колыбельную песенку.
     Вайле тихонько протянула свою руку к его голове, залезла в его волосы и стала нежно гладить их. За этим занятием она совсем не заметила как задремала в охвативших её мечтах.
     Очнувшись от лёгкого озноба, Вайле осторожно освободилась из объятий, ещё более осторожно, чтобы не заскрипеть пружинами, встала с кровати, накинула на себя, непонятно когда сброшенную ночную рубашку, подняла с пола одеяло, которым хотела накрыть Петра, но обнаружив, что оно мокрое от разлившегося молока, сняла одеяло с соседней кровати и укутала им незнакомца. Тот заворочался во сне, потом свернулся калачиком, подсунув под себя скрещенные руки и продолжил свой сон.
     Вайле пошла на кухню и стала готовить обед. Она села за стол, и неотрывно смотрела в окошко. Закипела вода и Вайле прервала свои раздумья от шума водяных шариков, с треском катающихся по чугунной плите. Когда снова можно было сесть, она сходила в комнату, нашла свой дневник, открыла его, взяла ручку и долго так сидела над пустой страницей, ничего не написав. Казалось у неё есть столько хороших слов, столько мыслей, столько новых событий, так и просящихся на бумагу, но подобрать нужное облачение своим мыслям, она не могла.
     "Солнечный луч лежит у моих ног. Такое могучее, всегда недоступное солнце, а смотрите: оно словно маленький котёнок ластится к моим ногам и просит, чтобы с ним поиграли, взяли в руки зеркальце и пустили солнечного зайчика!"
     Это было всё, что ей удалось написать. Вайле закрыла тетрадь и продолжила смотреть дальше в окно. Она так хотела и ждала, когда же, наконец, проснётся её незнакомец и, вместе с тем, она так боялась этого мгновения, которое, как она чувствовала должно изменить её существование, придав жизни какой-то новый, неизвестный ей доселе смысл. Вайле поняла, что не сможет больше оставаться на этом хуторе, который подарил ей и жизнь, и все остальные радости и печали, который и был её жизнью, даже когда она училась в городе и строила планы на свою будущую жизнь, в которой хутору не было места, но он был её родиной, утробой, и вот, внезапно, нить, связывающая их воедино, порвалась в тот самый момент, когда она всей своей сущностью поняла что такое настоящее счастье. И парадокс заключался в том, что именно хутор дал ей это счастье и, словно пожертвовав собой, умер в её сердце и душе. Она ходила по таким знакомым и ставшим сейчас чужими комнатам, теперь Вайле ждала того мгновения, когда проснётся её незнакомец, без той истомы или нетерпения, что мучало её буквально полчаса назад, она ждала его как ждут утро, ложась вечером спать, как ждут отправления поезда, смотря в окошко на суетящийся за ним перрон, как ждут событие, которое уже давным-давно случилось, а сейчас надо только принять его результаты.
     Вайле ходила по дому, но не заходила в его комнату потому, что не хотела его будить, чтобы он хорошо выспался и набрался новых сил, но ещё и по тому, что она приняла решение, и, если незнакомец не захочет взять её с собой, она всё равно не останется больше в этом доме, ей хотелось побыть одной, прислушаться к своим новым мыслям, понять свою новую сущность и понять как следует её принять и что осталось от той, старой Вайле, пусть не воспринимающей мир в розовых красках, но не могущей найти в нём своё место.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.