Рассказ №2256 (страница 8)

     "Двигатель!"
     Он помнил то дополнение, которое собирался сделать ещё выходя из части, но тот образ, что промелькнул перед его глазами за секунду до того, как он увидел в окошке Вайле, - пропал. Это огорчило настолько, что когда он вошёл в дом, то был озабочен только этим и совсем не обратил внимания на Вайле, не пошутил, как собирался до этого, не сделал комплимента, словом вёл себя абсолютно не так. Он снова начинал злиться на себя и весь мир, и только много времени спустя понял, что такое поведение и было единственно правильным в ту минуту.
     - Привет. А где Петя?
     - Петя? . . . Пётр? . . . Придёт, наверно, скоро. - голос Алексея никак нельзя было назвать дружелюбным.
     - Что-то случилось?
     - Да, нет, ничего, это я сам. . . В части он задержался. Ничего с ним не случиться, не волнуйтесь. Извините, мне тут начертить кое-что надо.
     - Пожалуйста. Можно я книжку почитаю?
     - Спасибо, - Алексей уселся за свой стол, освобождённый ему Вайле - А, эту? Читайте, уж.
     Вайле остро почувствовала всю свою ущемлённость. Ей так захотелось, чтобы Петя пришёл именно сейчас и поддержал самим своим присутствием. А он всё не шёл. . .
     
     Расправившись с делами в части, Пётр решил найти им жильё. О квартире речь пока не шла, и вообще он мысленно благодарил Алексея, что тот ни словом не обмолвился о побеге из-под стражи и о Вайле. Занятное должно было быть выражение лица у командования части, если бы при возвращении Пётр сказал, что сразу же после аварии он нашёл свою судьбу в лице Вайле. Нет, с легализацией Вайле надо было чуть подождать, хотя бы несколько дней.
     По дороге к домику, что снимал Алексей, он заходил чуть ли не в каждый двор и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Но никто не хотел сдавать жильё ни "молодожёнам", которые не могли представить своих документов, ни одной девушке-литовке, без советского паспорта, и не понятно как очутившейся на территории Белоруссии. Пришлось возвращаться несолоно хлебавши. И Петру было ужасно стыдно перед Вайле и обидно за самого себя за то, что ему не удалось решить эту проблему, которая казалась ему такой пустяковой по дороге сюда.
     Когда Пётр вошел в дом Алексея, тот уже закончил набросок схемы доработки двигателя. Он мог заставить себя коптеть над чертежами долгое время, но предпочитал поручать это другим. Черновик был готов и по нему инженеры были способны внести необходимые изменения в основные чертежи. Алексея увлекал сам творческий процесс, решение некоего кроссворда, задачи, уравнения, а оформление результатов своей работы приводило его в уныние.
     Радующегося удачному разрешению проблем с двигателем (а он был уверен, что теперь все "винтики" находятся на своих местах, и тот будет работать как часы), сейчас его не беспокоила Вайле, те чувства, что она вызывала, и только смутное видение, промелькнувшее давеча перед его глазами о новом двигателе, исподводь давило на сознание. И, хотя, Алексей отмахивался от него: "А, потом вспомню", оно все равно не давало покоя. Страх, что этого никогда не случится не давал ему покоя. Почему-то Алексей был уверен, что этот, мелькнувший перед его глазами мотор и был именно той, главной, целью его жизнь, ради которой он появился на этом свете, по прихоте родителей и воле Бога.
     Тут пришел Пётр, Алексей предложил отметить его благополучное возвращение, а про себя, заодно, и обмыть свою новую "придумку". Хозяйки еще не было дома, они вдвоем сообразили что-то поесть, всячески отказываясь от помощи Вайле. Пётр бросал на нее такие томные взгляды, что будь Алексей не так обрадован решением проблемы с двигателем, то это сразу же омрачило бы его веселое настроение. Но тот ничего не замечал, суетился и болтал без умолку. Вайле смеялась от его шуток, но Пётр иногда перехватывал ее взгляд, который говорил ему: "Любимый, я так хочу остаться с тобой наедине!"
     Потом был собственно ужин, во время которого Вайле недвусмысленно тёрлась под столом с низко висящей скатертью своей ногой об ноги Петра, что не мешало ей поддерживать общую беседу, потягивать терпкое красное вино, бутылку которого они втроём приговорили за вечер, и только на последней рюмке она обратила внимание на неуловимое и непонятное ей неудовольствие Петра, что заставило её поперхнуться, прервало беседу, после чего вечер тихо сошел на нет.
     Причина же, по которой по лицу Петра пробежала тень гримасы боли, была ужасно простой: от нежных прикосновений пальчиков Вайле, его детородный орган пришел в возбуждение и занял такое неловкое положение в брюках, от которого его владельцу было немножко больно, однако ни ёрзания на стуле, ни напряжения самого члена, не смогли заставить принять его должное положение, а поправить "негодника" рукой казалось ему неприличным.
     Еще до ужина друзья приняли решение, что Вайле останется ночевать в комнате Алексей, а тот, вместе с Петром, отправится в общежитие в части. Но хозяйка, работающая во второю смену, пока что не вернулась домой, а предупредить ее было просто необходимо.
     За окном уже сгустились сумерки, и Вайле попросила Петра проводить её на улицу. Выйдя из дому она не упустила возможности сразу же поцеловать своего любимого и крепко обхватить рукой через ткань брюк его гордость.
     - Дорогой, что случилось?
     Услышав произнесенный ей на ухо ответ, она не могла не рассмеяться, да так звонко, что сразу же заставила протрезветь оставшегося в доме Алексея.
     Показав "домик", Пётр вернулся в комнату и, заглянув через порог, сказал:
     - Мы пройдемся немного, хорошо?
     - Вы там давайте, недолго... скоро хозяйка прийдет. В часть пора, а то поздно. Завтра будет много работы.
     - Хорошо.
     Пётр и Вайле пошли по улице в направлении речки. Было уже совсем темно, и только в редких домах горел свет. Сентябрь близился к концу, жители выкопали картошку и запах картофельной ботвы заглушал все остальные, и даже шедший весь день дождь не смог его перебить. Сейчас с неба ничего не капало, свежеющий ветерок разогнал тучи, сквозь которые проглядывали звёзды. На высоком берегу реки, почти что сразу за околицей, шумели сосны, а ниже, у самой воды, мальчишки жгли костёр, и снопы искр взметались вверх на многие метры.
     И, хотя костёр был далеко, но свет от него временами освещал тусклым красным светом лицо Вайле, её фигуру, спрятавшуюся за сосной и зачарованно смотревшей на него.
     О чем она думала?
     Пётр подошел к ней сзади, взял в свои руки ее груди, крепко прижал и стал целовать ее в шею. Руки девушки не отпускали сосну, казалось они еще сильнее сжали кору дерева, и только ее попка настойчиво тёрлась об Петра. Он не стал долго ждать, задрал юбку, стянул трусики, дернул свою ширинку, оторвав несколько пуговиц, и почти что со всего размаха вошел в лоно Вайле, приятно ощущая, как она ждала его...
     Пётр и Вайле отсутствовали всего полчаса и вернулись счастливые и немного уставшие вместе с хозяйкой, которую встретили у калитки. Обо всем с ней договорившись, Алексей и Пётр отправились в часть.
     Оставшись наедине с хозяйкой, женщиной лет сорок пяти, Вайле сразу нашла с ней общий язык, взяв тон не юной девушки, а молодой женщины на равных разговаривавшей со своей старшей подругой. А та, поначалу опешившая от такого вольного с ней обращения, уже через несколько минут забыла об этом, увлеченная беседой с её нежданной постоялицей. Ей было интересно слушать собеседницу, она завидовала её внутренней свободе, про себя сравнивала Вайле со своей молодостью, и воспоминания тех далеких дней оживали, вызывая всполохи старых переживаний.
     Они вместе быстро сделали дела по дому, хозяйка дала Вайле свежее бельё и отправилась спать. Но сон не шел, и до полуночи перед её глазами чередой шли образы, как ей сейчас казалось, не совсем удачной юности, от каких-то воспоминаний ей становилось стыдно, и она, зажмурив глаза и натягивая на лицо одеяло, пытаясь их прогнать, другие, наоборот, старательно прокручивала в своей памяти, и мелкие детали, давно утраченные её сознанием, вновь радовали, возвращая минуты счастья. Да и те, неприятные моменты, все равно, по-своему, радовали.
     Вайле заснула почти сразу. Ей не снилось ничего. Она ждала утро, ждала встречу со своим любимым, зная, что он сможет придти к ней только вечером.
     
     Через три дня, с помощью хозяйки Алексея, Вайле удалось снять комнату неподалёку у ее знакомой по работе. Они обе работали в вечернюю смену и считали, что лишний глаз присматривающий за домом не повредит.
     Вайле хотела устроить небольшое торжество, приготовила праздничный ужин, Пётр обещал придти пораньше, до Алексея, чтобы они могли остаться наедине, но забежал после обеда лишь на минутку, поцеловал её и уехал на завод за новым самолётом. Грустно и обидно. Нет, она понимала, что это его работа, что Пётр не совсем волен распоряжаться своей судьбой и его свободное время зависит от воли множества других людей, его командиров, её не так волновало и расстраивало отсутствие физической близости. Но почему именно сегодня?! Она хотела его, ждала и надеялась. Хотела испытать оргазм получая многочисленные ласки Петра, хотела своими ласками доставить ему неземное удовольствие, но самым главным было то, что Вайле просто хотела, чтобы Пётр был рядом, чтобы можно было видеть его, занимаясь ли хозяйством, или ничего не делая, касаться его проходя мимо, теребить его волосы, проводить ладошкой по его гладко выбритой щеке, или щекотать его щетину. В этом её желании было что-то собственническое, она понимала, что это не правильно и нереально, но она хотела этого всем сердцем и ничего не могла с собой поделать. Он должен принадлежать только ей, и только она должна распоряжаться им, его временем и поступками. И любить его.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ]

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.