Рассказ №23053

     - Стой! Молчи, Петь, ну не напоминай, а то опять разревусь: знаешь, как стыдно: и за себя тоже. Ну, что я сама, при тебе: ну, ты понял.
     - Да проехали давно уже, марш к матери! - скомандовал я, не педалируя. Сидящая в мозгах установка будто бы мысли мои читала, когда включаться, а когда не стоит - это я ещё по Любе заметил. Сейчас не включилась, поэтому Катришка, ворча, завернулась в покрывало с чётко выделяющимся пятном от нашей утренней гимнастики и не спеша пошла к выходу из комнаты. В дверях обернулась.
     - Что-то богиня о сонливости ничего не говорила: и вообще, откуда у тебя волосы? От них древностью несёт, как от дерьма свежего, да и стоят они:
     - Слушай, Катришечка, не интересуйся этим делом, и вообще моими делами не интересуйся, ну, пожалуйста:
     - Да на здоровье, - сказала, пожав плечами, и удалилась с достоинством.
     По пути на кухню, где мама, наверное, уже придумывала себе занятия, чтобы иметь повод не выходить оттуда и не звать нас на ужин - сначала я должен подать знак, что можно, - Катришка занесла мне покрывало.
     - Я потом сама в стиралку брошу, маме не давай. Где шкатулка? - спросила решительно.
     Я молча вытащил её из выдвижного ящика стола. Сестра с демонстративной твёрдостью сорвала браслетики с рук - кстати, не развязывая узелков, а тесёмки обхватывали запястья плотно и не растягивались резиной, - откинула крышку и положила амулеты внутрь. Захлопнула и передала мне.
     - Пусть у тебя побудут.
     - Хорошо. Они тут, в выдвигашке лежать будут.
     Катришка ушла, не отвечая, а я сразу крикнул, подавая знак.
     - Мам, скоро там? Я быка съем.
     Добрая бабушка, когда я снова к ней явился, соизволила открыть мне страшную тайну содержимого второй шкатулки.
     - А что сам не посмотрел? Ключ знаешь. Забоялся, значит. Молодец, на правильной дороге стоишь, Митрофанушка. Только в этом случае поджилками мог бы трясти - мой амулет там, собственноручно сотворённый. Свекровина любовь называется.
     - В смысле?
     - В прямом, мой нежный недоросль, в самом что ни на есть. Знаешь ли ты деревенскую жизнь, мой юный губитель? По глазам вижу, в замешательстве находишься. - Где только глаза разглядела, которых, чую, нет вовсе. - Так вот, Митрофанушка, был в старых временах обычай девку в мужнин дом отдавать, то есть замуж. Тем бабам везло, кто за старших братьев выходил, и горе той, кто за младшего. Младшего не отселяли обычно, а оставляли при себе для подспорья родителям. И добро бы они стариками были, честь и хвала тогда сыну и жене его, но нет! Чаще бывало, что свёкор со свекровью здоровьем своим могли детишек за пояс заткнуть - женились и рожали тогда рано. И вот представь, Митрофан, молодица входит в семью. Свекровь - старшая, хозяйство держит, дочерями незамужними и снохой младшей распоряжается: понял?
     - Типа золушки и мачехи, что ли?
     - Типа, - согласилась старуха. - Ладно бы работой заваливала, ещё полбеды, но, случается, вцепится стерва, мужем битая, как клещ-кровопивец, не отдерёшь. Мало того, что словами затравит, так и сыну начнёт наветы на жену в уши лить, а тот за вожжи хвататься. Жизнь снохи превращается в ад. Это и есть свекровина любовь, понял?
     - Типа: наоборот?
     - Ну да, догадливый глупышка. Бежит тогда юная жёнушка к ведьме - отшельнице и умоляет извести свекровь подлую. Лесная знахарка велит свекровин волос принести, а лучше кровь брошенную и порчу через них насылает. Берёт с девки плату и отправляет восвояси. Подействует - не подействует, не её забота. Чаще, конечно, зазря бабы юные последнее отдавали - давно наше племя ведьмовское измельчало, много самозванок уже тогда жило: мы этому, скажу прямо, способствовали. Пускай пустышек жгут, а не истинных посвящённых - людям спокойней и нам безмятежней. Так вот, отвлеклась: о чём я:
     - О грязи подделок и сиянии алмазов, - попытался пошутить я.
     - Правильно, мой юный Петрушка. Порча что, один раз плату взял и всё. А вот несколько лет силу тянуть - это искусство. Сноха дарит любимой свекрови ожерелье. Дешёвое, но от сердца, собственноручно сделанное якобы. Себе на руку повязывает шерстяной шнурок, будто бы от ломоты в суставе. Готово. Свекровь полностью в её власти, сделает всё, что молодуха пожелает; а сноха же, помимо разрешения своих со свекровью разборок, желать будет удовлетворения собственной похоти, причём, не только мужа хотеть станет, но и рабыню свою новоявленную. И сила к ведьме потечёт от них обеих. Два - три года энергией колдунья обеспечена пока шнурок не сотрётся; либо свекровь не зачахнет - ожерелье прожорливая штука.
     - Лесбиянками станут?
     - Современным языком я назвала бы их бисексуалками. По крайней мере, сноха точно станет, а у свекрови желания спрашивать не будут. Всё, достаточно. Бросай эти комплексы, Митрофан, коль ведьмой стал! И хватит языком попусту молоть, приступай уже к практике. Получил задание цветок наколоть, действуй. Ко мне больше не обращайся, пока не исполнишь, до встречи, - произнесла старуха и исчезла. Просто, без спецэффектов.
     Сколько я ни орал, так и остался сидеть в пустом сне. Пришлось просыпаться. Сел за ноутбук, ввёл дату рождения и полез в астрологический мрак, которому не доверял ни на йоту. Скоро голова распухла, плюнул и лёг спать. Утро вечера мудренее.
     Шли третьи сутки поиска угла возвышения Сатурна на шесть тридцать утра, который в день моего рождения отдыхал в доме Девы - с астрологических карт я день назад перешёл на нормальные астрономические таблицы, которые, увы, не все были широко доступны, - когда мне позвонил Костян.
     - Привет, братан! Всё дома тухнешь?
     - Привет, Костян. Да есть занятие, ищу тут кое-что в сети: а что такое?
     - Гы-ы: бросай ботаничить, Петрух, оторвись от телефона, палец сотрёшь. Каникулы, братан, заканчиваются, в понедельник ударная учёба начнётся, а ты ни в одном глазу! Оторваться надо, последняя суббота сегодня! Ну:
     Я откинулся на спинку кресла. А почему бы и нет? Цифры, линии, углы, ломаные кривые, которые я при помощи транспортира и угольника аккуратно переносил на бумагу, скоро все мозги процарапают, надо отдохнуть-отвлечься. Рьяно я взялся что-то. Да и тухну действительно, правильно Костян выразился.
     - Что предлагаешь?
     - Как что? Нирвану, конечно! Сегодня секьюрити прикормленные дежурят, всё в ажуре будет. Ну:
     - А кто ещё идёт?
     - А нафиг нам ещё кто, братан! Тёлочек снимем, оторвёмся по полной! Там такие цыпочки тусуются, увидишь - в натуре помрёшь.
     - А Дрюня, Рыжий, где?
     - Да ну их в баню! Родоки припахали мальчиков. Кстати, у тебя как с баблом?
     Теперь понятно, почему Костян обо мне вспомнил.
     - На двоих ужраться хватит.
     Судя по озадаченному сопению, Костян офонарел.
     - Ты серьёзно?
     - О бабле не переживай. Я недавно поднял малость, поляну накрою. Во сколько и где стыкуемся? - заторопился уйти от расспросов.
     Мы договорились.
     Очередь тянулась метров на сто. Костян нагло повёл меня мимо. У него действительно оказался знакомый охранник, который пропустил нас через чёрный ход, через какой-то склад. Но, заметив на лице одноклассника явное облегчение, после того как мы очутились в зале, я заподозрил, что не всё с посещением Нирваны у Костяна складывалось гладко; даже больше скажу, судя по поведению новоявленного друга, клуб он посетил во второй - третий раз. Он восторгался как ребёнок, впервые посетивший московский Детский Мир, глазел на яркое действо с радостью дорвавшегося до праздника именинника. Меня, кстати, обстановка тоже впечатлила.
     Ритмичная музыка колотила по ушам, заставляя вибрировать тело. Повсюду летали разноцветные зайчики, меняясь и переливаясь в такт ритму. На танцполе в центре зала топтались редкие любительницы позажигать на трезвую голову, основная публика пока ещё разогревалась горячительным. В одном углу на возвышении чародействовал диджей, у противоположной стены полукругом, напоминая раскрытую подкову, расположились столики с диванчиками, забитые разодетыми девицами вперемежку с молодыми людьми; дымились кальяны, сверкали рюмки с бокалами. Третья стена плавно переходила в рекреацию с туалетами и гардеробом, куда мы сдали одежду; вдоль четвёртой вытянулся длинный бар, похожий на узкий рукав пиджака-переростка производства Шемякина. Мы с Костяном подсели к стойке.
     Выпили по рюмке дорогущего коньяка и потягивали пиво, разглядывая и обсуждая посетительниц. В голове легонько шумело - опьянение подкрадывалось незаметно.
     - О, смотри, Петрух, тёлочка в центре, вон та в брюках и розовой блузке, как задом вертит, в натуре! Ей бы шест:
     - Между булок вставить, - продолжил я.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.