Рассказ №23124

     - Ну и что? - затупил я. - Она-то как могла знать о том саде?
     - Помолчи, - почти ласково приказала начинающая ведьма и я заткнулся. - Всё-таки стервочка малолетняя: ну-ну. Я сейчас пойду, и ты забудешь о нашем разговоре, забудешь о том, что в принципе со мной встречался. Всё, свободен, - с этими словами коснулась пальцем моего лба. Меня снова прострелила молния.
     Девушка развернулась и сделала шаг прочь: и словно расплылась. Будто фокус на фотоаппарате сместился и освещение одновременно испортилось, будто сумерки настали и сгущаться начали. Нестерпимо захотелось отвести взор, но я знал, что как только сделаю это - Вера исчезнет совсем. Я протянул руку и осторожно коснулся её волос, так нежно, что ведьма не заметила. Только тогда позволил себе моргнуть. По бульвару гуляли мамаши с колясками, на лавках сидел народ разнокалиберного возраста, а Веры словно никогда и не было.
     На всякий случай, если она осталась наблюдать за мной, я пошёл в ту сторону, куда и собирался, противоположную её уходу. Понюхав пальцы, которыми касался волос, я тихо зашептал наговор, обрадовавшись, что маленький, еле заметный волосок прилип-таки к подушечке указательного, а не остались одни лишь микроскопические кусочки перхоти, впитавшие запах, - заклинание станет надёжней. Чародейство по большому счёту сводилось к просьбе Земле-Матери позволить видеть хозяина сего тела и ведать, где он находится. А ещё по запаху волоса я, наконец, чётко учуял содержание силы. Не зря принюхивался всё это время.
     Вера стояла у проезжей части и звонила по телефону. Я наблюдал это странным образом: как бы внутренним взором видел и вроде бы знал заранее; будто бы вспоминал событие, которое уже случилось ранее. Скоро подъехало такси, забрало девушку и повезло в сторону Октябрьского шоссе. У меня окончательно отлегло от сердца - не ко мне домой точно. Всё-таки беспокоился за Катришку, на которую сам же и возложил все грехи мира. Интуиция подсказывала, что поспешать-таки надо - девочка под угрозой, но: торопиться тоже не следует.
     
     Глава 15
     
     В ювелирный я зашёл перед самым закрытием. Недовольно морщась, выбрал четыре похожих золотых крестика, украшенных мелкими бриллиантами. Караты, к сожалению, с целью сохранения силы напрямую не суммировались, - один крупный камень лучше, чем сто маленьких, - но иных крестов не нашёл.
     Дома усыпил маму. Проколол ей палец, намазал будущий амулет кровью. Вместе с золотой цепочкой положил в алтарь, прочёл длинную молитву-наговор на защиту от чар ведьмовских, на скрытность ношения и прочность, увидел, как тёмно-бурая жидкость без остатка втянулась в алмазы, почувствовал, как из моего накопителя в мелкие бриллианты утекла сила Инь, запаса почти не уменьшив, и разбудил мать.
     - Носи мой подарок всегда, не снимая, - говорил, глядя в глаза, используя максимальное внушение. - Это нательный крестик, он освящён, - сказал, не поморщившись, потому что это было действительно так.
     Катришку усыплять не стал. Проделал то же самое у неё на глазах.
     - Ух, ты! - восхитилась она совсем как ребёнок в цирке. - А куда кровь-то делась, а, Петюнь? Без следа всосалась, надо же! Как вода в песок:
     - Это ценный амулет, Катришка. Носи, не снимая ни в ванне, ни в бане. Никогда не расставайся с крестиком, ну, пожалуйста:
     До сего времени внушал не обращать внимания на странности, теперь всё, хватит - пришла пора просвещения. Девочка под ударом.
     - Ты так восторгалась, - продолжил с иронией, когда сестра надела амулет. - Будто сама со сверхъестественным ни разу не сталкивалась. А моё внушение? Хотя согласен, с гипнозом можно спутать - похожие даже по механизму явления, но Верка? Как она тебя прижала, а? Самые натуральные заклинания на тебя тратила. С кровью та же история - не иллюзию наблюдала, а натуральнейшее колдовство. Как твои волосы Афродиты. - Закончил, весело подмигивая, категорически давя в себе неприятно-приятные воспоминания.
     Катришка вдруг покраснела и отвернулась.
     - Да ладно тебе, - я попытался её успокоить. - Я забыл уже всё, простил давно и ты не бери в голову: а знаешь, что, надень-ка ты волосы: на всякий случай: ты куда! - крикнул вдогонку, потому что сестра сорвалась и выскочила из моей комнаты. Закрылась в санузле.
     - Эй, Катришка, выходи. - Попросил, постучав в дверь. - Говорю же, что не обижаюсь и ты завязывай себя корить: да расскажи ты, в конце концов, что тебя так гнобит, ну, пожалуйста, - добавил, плюнув на благородство. Не хотел насильно, но времени нет воспитывать.
     Спустя пять секунд щёлкнула задвижка и сеструха, прижав к своим губам палец, показывая, чтобы молчал, потянула меня в мою комнату. Закрыла за нами дверь. Из зала доносились голоса телевизора - мама смотрела какую-то тошнотворную мелодраму, даже Катришке не нравившуюся категорически.
     - Не из-за тебя я, придурок, краснею, тот случай совершенно неинтересным кажется, который вспоминать не хочется, - заторопилась она пояснить. - Я, понимаешь, второй раз волосы использовала:
     - Мишка?! - удивился я вслух, чтобы прервать затянувшееся стыдливое молчание сестры.
     - Если бы: - тоскливо вздохнула она и, бросив на меня решительный взгляд твёрдых до безумия глаз, наконец-то призналась. - Мама:
     Я упал задницей на кровать, потеряв дар речи. Как, зачем, почему - вопросы вертелись в голове так ярко, образно и громко, что Катришка услышала.
     - На той неделе, в пятницу, - заговорила нервно. - Ты предупредил, что поздно вернёшься, мы с мамой вдвоём были: я только после школы, а она: в общем, я в подъезде с дядькой столкнулась и вспомнила, что несколько раз его с мамой видела и на носу себе зарубила выяснить наконец-то у мамы что к чему, а то всё забывала. Захожу, думаю, как придёт мама с работы, не запамятовать бы снова и поговорить, а она вдруг дома оказалась. Довольная такая, глаза прожекторами сияют: у меня в голове как вспышка - да он же любовник мамин! Такая ревность меня обуяла, такая злость на мать, что: только что хотела обсудить с ней будущее, порадоваться за неё, может, погрустить с ней вместе, и вдруг как подменили:
     - Мне это знакомо, Катриш, - произнёс я, обретя дар речи. Но в голове до сих пор не укладывалось - это же мама! Ни мысли, ни сна сексуального плана о ней не видел, а сестрица вдруг карнавал устроила. - Я видел их вдвоём около дома, они целовались. Думал, разорву мудака, но успокоился. Мама свободная, взрослая женщина, не в монастырь же ей:
     - Да согласна я! Не маленькая давно, всё понимаю, но мы с ней: в одной комнате, представь, засыпаем, говорим о всяком как подруги, но как только я о её личной жизни разговор завожу - отмазывается. Не думает, мол, давно уже об этом, мол, не надо ей ничего, только мы, дети, на уме. Бла-бла-бла, короче. Вот я и хотела по-доброму её подловить, а как воочию: ну, почти воочию застала - разозлилась.
     - Это твой любовник от тебя выходил? - спрашиваю. И поясняю сразу. - В подъезде столкнулась с пузаном одним, с которым несколько раз вас вдвоём видела. Мило так общались, разве не целовались только.
     - О чём ты, доча? - мама дурочку включила. - Начальник это мой, ничего у меня с ним нет! А с чего это я отсчитываться должна? - будто бы опомнилась, решила на место меня поставить. - Марш переодеваться и руки мыть, обедом тебя накормлю, - развернулась и с видом, что говорить больше не намерена, на кухню зашагала.
     - Петруша, если бы она по-хорошему:
     - Не ожидала она наезда: - рассудил я, качая головой.
     - А я ожидала?! - возмутилась сестра. - Не трави душу, и так тяжко:
     - В общем, не помню, как волосы на руках оказались, помню, как они зудели от предвкушения: мама перед раковиной стояла, посуду мыла. Я дважды её по попе: и в зал ушла, телик включила. А злость, представь, почти не проходит, наказать маму хочется: за враньё. Поэтому сидела, музыку слушала с полчаса, наверное, пока мама надрывалась: Катя, доча: Катя, доченька: сейчас стыдно.
     Катришка, сев рядом со мной, откашлялась и продолжила, отвернувшись.
     - На кухню когда зашла, вижу, мама перед краном стоит, руками в раковину вцепившись; ноги в тапочках на полу неотрывно, а зад крутится как наскипидаренный. Из стороны в сторону, вверх-вниз и кругами: обернулась ко мне - лицо раскраснелось, глаза масляные, взгляд дикий и в то же время жалостливый, чуть не плачет.
     - Катенька, доченька, - стонет, подвывая, - помоги мне, пожалуйста: что же ты так долго, не могу уже:
     - Я не тороплюсь. Беру со стола яблоко, кусаю сочно и спрашиваю, жуя: что случилась-то, мам? Она отвечает, как ты тогда, не задумываясь, быстро и чётко. Соврать под липкими волосами невозможно: я, собственно, из-за правды и затеяла всё это. Не из лесбиянства же. Вообще не подумала. Точнее, подумала, но так, вскользь:
     - Не оправдывайся, Катриша, что сделано, то сделано. - Тяжело вздохнув, я приобняв сестру. - Тем более мама, похоже, на тебя не в обиде:


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 limona.online. Все права защищены.