|
|
Рассказ №11495
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 18/03/2010
Прочитано раз: 32657 (за неделю: 83)
Рейтинг: 85% (за неделю: 0%)
Цитата: "Он с огромным упоением смотрел в бездонные лучистые глаза наложницы, на неожиданно дрогнувшие мягкие губы, на чёрный завиток волос, лежавший у гладкого виска, на маленькие уши, которые были настолько тонки, что даже просвечивали как пергамент...."
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Император просыпался: сладко потянулся, откинул к ногам две подушки, которые обнимал во сне, медленно покрутился в мягкой полусонной истоме вправо-влево по широкой постели и открыл глаза.
Дверь спальни отворилась, и смело вошёл всё тот же слуга, который будто наблюдал сквозь дырочку в стене, чтобы вовремя увидеть пробуждение императора и появиться без малейшей задержки.
В руках слуги находился круглый деревянный поднос, на котором лежало жёлтое большое полотенце, стояла маленькая кастрюлька из серебра с белым жидким мылом, а так же открытые плошки с разноцветными мазями.
Босые ноги мелким дробным шагом прошлись по ковру, слуга осторожно открыл невидимый полог углублённой в стене ниши и вошёл туда, готовясь к водным императорским процедурам.
В дверях спальни появилась крохотная собачонка и сразу поняла, что хозяин проснулся, она пискляво залаяла и подбежала к его постели, желая забраться наверх. Император улыбнулся, продолжая лежать, и опустил руку вниз, а собачонка тут же прыгнула на ладонь и вознеслась наверх, с восторгом крутясь на груди императора и стремясь лизнуть его в нос. Император смеялся задорным утренним смехом, пряча лицо, но вскоре сжалился над своим питомцем и покорно подставил ухо.
Слуга смело подошёл к постели, не смотря на затянувшиеся ласки, и привычным движением протянул обе руки.
Император шикнул на собачонку и строго приказал:
- Всё! Хватит! Лежать!
Она поняла, быстро отскочила в дальний угол пастели и легла на середину подушки, глядя на хозяина блестящими глазками.
Император приподнял одеяло, сел, положил ладони на крепкие протянутые руки слуги, опёрся и встал - на нём была длинная ночная рубаха, застёгнутая спереди на большие пуговицы.
Сунув ноги в жёлтые сандалии, император размеренным шагом двинулся к окну, проворный слуга заспешил следом, опередил и раздвинул перед ним чёрный тюлевый занавес, что явилось условным знаком для придворных музыкантов.
Небольшой оркестрик, стоявший в саду около статуи Будды, тут же заиграл любимую мелодию, услаждая слух императора. Тростниковая флейта Мабу, струны Пипа и Цинь, удары барабана Баньгу и трещотка Хва создавали прекрасное настроение.
Император был очень доволен, даже кивал головой в такт ударным нотам и смешно шлёпал губами, напевая мелодию. Бодрый и весёлый он вскоре отвернулся от окна и направился в комнату водных процедур, а звуки оркестра сразу затихли.
Зашторив окно, шустрый слуга заскользил по ковру, обогнал императора и стоял уже первый у большого таза с водой.
Остро почуяв запахи мазей, собачонка чихнула, подняла голову и стала слушать, как плескалась вода, как фыркал хозяин, как затем резко и часто застучали ладони по голому телу, отчего запах мазей начал источать ещё больший аромат и заставил снова чихнуть собачонку.
- О-хо-хо! А-ха-ха! - покрикивал император, с удовольствием принимая массаж от сильных рук своего слуги. - О-хо-хо! А-ха-ха!
Когда он появился в спальне, укутанный сверху донизу длинным жёлтым полотенцем и похожий на огромный кокон большого насекомого, собачонка мигом опустила голову и прикинулась спящей.
Распаренный горячей водой и пахучими растирками император приятно отдувался, присев на край постели.
- Ван Ши Нан, - сказал он спокойным, умиротворённым голосом, - пригласи мою наложницу Юй Цзе, она где-то здесь за дверью, а ты пока свободен.
Мохнатая бровь слуги резко вздёрнулась и застыла, хитрый китаец кивнул, поднёс ладони к лицу и вышел.
Император осторожно покосился на хвостатого питомца.
Казалось, собачонка безмятежно спала на мягкой подушке, потому что её чуткие уши совсем не шелохнулись, когда открылась дверь и вошла Юй Цзе.
Она была очень стройной, лёгкой и милой девушкой - словно очаровательная игрушечка, одетая в яркое кимоно. Юй Цзе робко шагнула, наклонила голову, подняла к чистому личику маленькие ладошки и встала, ожидая приказаний.
- Подойди ближе, глупышка, - ласково протянул император. - Ты разве не поняла, зачем я позвал тебя?
- Поняла... - стеснительно ответила она, но будто не ответила, а прозвенела нежным колокольчиком, продолжая стоять.
- Ну, иди же, одень меня, я жду, - и он поднялся с постели в своём жёлтом "коконе".
Не смея ослушаться, она ещё ниже опустила стыдливый взгляд, поплыла воздушной походкой по ковру и замерла напротив императора.
- Юй Цзе, - всё так же ласково попросил он, - пожалуйста, подними лицо и погляди на меня.
Юй Цзе боязливо подняла лицо - на нём был явный испуг перед страшной пропастью, куда хотел толкнуть её император.
Он с огромным упоением смотрел в бездонные лучистые глаза наложницы, на неожиданно дрогнувшие мягкие губы, на чёрный завиток волос, лежавший у гладкого виска, на маленькие уши, которые были настолько тонки, что даже просвечивали как пергамент.
Император медленно опустил вожделённый взгляд на девичью грудь, она отчётливо и упруго рисовалась под лёгким кимоно.
Одним словом, юная наложница источала тот магический запах созревшего молодого злака, который прошиб все конечности императора мелкой нервной дрожью.
- Моё платье... за ширмой... - сказал он и кивнул в сторону.
Около постели стояла шёлковая ширма в золотых узорах. Юй Цзе подошла к ней и развернула её, там были развешаны на бамбуковых вешалках атрибуты императорского платья: широкие атласные штаны, длинные гольфы-носки, нательная манишка, красный шарф и само платье, блестящее редкими драгоценными камешками. Юй Цзе прихватила сначала только штаны и хотела идти к императору.
- Глупышка... - усмехнулся он. - Ты будешь одевать меня прямо на это полотенце? . .
Она опомнилась, засуетилась, повесила штаны обратно и заспешила к императору, руки неуверенно потянулись к полотенцу, желая снять его, но тут же отпрянули назад.
- Ну, смелее... - нетерпеливо сказал он и теперь добавил повелительным тоном. - Освободи же меня! Я уже высох! И вообще подойди ближе!
Подойдя к императору совсем близко, Юй Цзе стала быстро раскручивать жёлтое полотенце. Когда его тело полностью оголилось, наложница испуганно замерла, и взгляд её намертво приковало то самое место, что находилось ниже живота - большое и сильно возбуждённое...
Я увлечённо стучал по клавишам компьютера, буквы скакали и собирали мои мысли на белой странице монитора в яркие, звучные предложения, а губы безустали шептали и шептали: "... наложница испуганно замерла, и взгляд её намертво приковало то самое место, что находилось ниже живота - большое и сильно возбуждённое...".
- Костик, какой же ты противный... - жалобно застонал сонный Оленькин голос. - Сегодня же суббота, ещё так рано и темно... а ты стучишь-стучишь по своим клавишам: бубнишь-бубнишь...
Я быстро выключил настольную лампу и зашептал в густую темноту:
- Спи-спи, я буду очень тихо.
- Какой тут "тихо"... - капризничал голос. - Ты же есть враг всего спящего народа... Неужели после вчерашней гулянки у тебя голова не болит? . .
- Не болит. У меня - вдохновение.
- Какое вдохновение, Костик? . . Вы же вчера с папашей и водку, и коньяк дули, ой-ей-ей...
- Я сам удивляюсь, и голова чудесно работает.
- Зато у меня чудесно трещит... Ой-ёй-ёй...
- У тебя-то с чего? С двух бокалов шампанского?
- Не с двух бокалов, а почти с двух бутылок...
- А-а-а, то-то, - протянул я, - одних газов наглоталась, а тебе коньячка предлагали, а ты: "Шампусик! Шампусик!".
- Ага, "коньячка" , чтоб меня совсем погубить, да?! Советчик нашёлся! Я щас тебя и твой компьютер подушками закидаю!
Оленька закрутилась, зашуршала, и в мою голову действительно шмякнулась подушка.
- Эй! - крикнул я. - Между прочим, голова не деревянная!
- Получил?! - засмеялась она. - Щас ещё вмажу, противный писатель!
- Та-а-к! - сказал я, снова зажёг настольную лампу, швырнул обратно подушку и стремительно направился к нашему дивану. - Это кто противный писатель, а-а?! Кто-о-о?! - я быстро оседлал Оленьку и раскинул её руки по сторонам. - Схлопотать хочешь?! - грозно заревел я.
Она запищала, прося пощады:
- Нет-нет, больше не буду, Костик! Ты - классный писатель, умный, современный, прогрессивный! - её чёрные волосы были разбросанные по белой простыне, глаза блестели и часто моргали, а янтарные губы стали тянуться ко мне и теперь уже ласково прошептали с лёгким чувственным придыханием. - Не буду больше... мой милый... мой любимый... милый... любимый...
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 74%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 29%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 39%)
» (рейтинг: 87%)
|
|
|
|
| | Так продолжалось наверно около полуторачасов. Мужики менялись местами, иногда отойдя в сторону на передых. Я вылизывал их яйца и анусы. Но члены мне сосать не давали, а краем глаза я видел, что Василису, в отличие от меня, ебут в рот больше, чем в анус. Я пытался подрочить, но Вадим больно ударил меня по руке и я понял, что пока не надо. | | |
|
|
|
| | Александр стоял в коридоре школы и молча злился. На работе назрел давнишний конфликт с шефом и он рисковал потерять работу. Да тут некстати еще это вызов к классной руководительнице сына, на воспитание которого он уже давно махнул рукой. Вот уже битых полчаса он разглядывает произведения малолетних извращенцев на доске подоконника. Надо сказать, что в наше крайнее время, познания у детишек в области секса весьма продвинулись. Существовавшие в далеком прошлом надписи "Оля+Вася=..." дав | | |
|
|
|
| | Но кое-что выяснить удалось. Мои способности к внушению, странноватые сексуальные наклонности, вовсе не моя исключительная заслуга, а ведьмины отголоски, - если ей верить, - что несколько обижало. А последняя установка, когда я разрешил Вере кушать сколько влезет и худеть при этом, была не из области гипнотического воздействия, а относилась к разряду порчей, приворотов, сглазов, исцелений и прочих заклинаний, и силу я в неё вложил собственную, из своей сущности, из самой жизни, можно сказать из души вынул. Надо действовать иначе, но как именно - неизвестно. Гадкая старушенция просвещать меня не спешила. | | |
|
|
|
|
| | Максим целует меня в губы (удивительно приятно) , гладит по щечке, по горлышку. И опять целует низ шеи, в ямку под горлышком. Я запрокидываю голову и не шевелюсь. Ну вот, разнежилась! Мой ухажер расстегнул курточку и занялся верхней пуговкой на кофточке. Вот для чего у нее застежка спереди - сейчас его рука пролезет за пазуху, к моим титям, к моим белым грудочкам. Изо всех сил сжимаю в кулаке лежащие ниже пуговички, не даю их расстегнуть. Максим все понял правильно и дальше не продвигается. Увлеченно целует мою шею, а рука-хулиганка опять опустилась на ляжку и пытается ее поглаживать. | | |
|
|